О первых переводах произведений Александра Пушкина на армянский язык

Знакомство армянского читателя с творчеством Александра Пушкина на родном языке состоялось в начале 1830-х годов, еще при жизни поэта. Армяне, проживавшие в Санкт-Петербурге, Москве, Киеве, Одессе, Дерпте, Тифлисе, получившие русское образование, читали произведения Пушкина на языке оригинала, и многие из них — чуть ли не с лицейских лет: члены семей Абамелек, Лазаревых, Худобашевых.
Первым переводчиком Пушкина на древнеармянский литературный язык (грабар) был Мкртич (Никита) Осипович Эмин (1815–1890), впоследствии крупный ученый-ориенталист, переводчик на русский Мовсеса Хоренаци. В третьем томе «Собрания актов, относящихся к обозрению истории армянского народа», сданном в цензурное рассмотрение в 1836 году, сказано, что «Мкртич Эмин, студент Лазаревского института восточных языков в Москве, отправленный в указанный институт из Калькутты (Индия), в стихах перевел с русского языка на армянский сочинения А.С. Пушкина „Бахчисарайский фонтан“ и „Кавказский пленник“. Эти переводы в скором будущем выйдут в свет, и тогда певец Фонтана и Пленника станет известным в различных странах Азии, населенных армянами».
Переводы Эмина по каким-то причинам в свет не появились, однако, как отмечает известный арменист Юрий Веселовский, «из записи, поданной тем же Эмином в 1841 г., — когда он был уже учителем, — директору института Х.И. Лазареву, видно, что в четвертом классе ученики на уроках армянского языка наряду с „Ундиной“ Жуковского переводили „Путешествие в Арзрум“ Пушкина».
В 1843 году в Москве вышла в свет небольшая книга под названием «Переводы в прозе и в стихах с русского на армянский язык из Жуковского, Пушкина, Лермонтова, Баратынского и Гнедича», отпечатанная в типографии Лазаревского института восточных языков. Переводчиком был студент этого же института Ованес Амазаспян, уроженец Астрахани, который после окончания учебы вернулся в родной город и поступил там на государственную службу. Из Пушкина в книгу вошли «Земля и море», «И путник усталый на бога роптал…», «Кавказ», «Не дай мне бог сойти с ума…», «Похоронная песня Иакинфа Маглановича» («С богом, в дальнюю дорогу!»), «Соловей и роза» («В безмолвии садов, весной, во мгле ночей»), «С тобою древле, о всесильный» (IV подражание Корану), «Туча» — всего десять стихотворений.
Еще одним переводом на древнеармянский язык был отрывок из поэмы «Цыганы» («Птичка божия не знает…»), принадлежавший Рафаэлу Патканяну. Опубликован он был в тифлисском журнале «Арарат».
В армянской литературе утверждается новый литературный язык (ашхарабар). Теперь он становится языком переводов произведений Александра Пушкина. В 1850–1860-е годы они приобретают все более интенсивный характер, что расширяет диапазон их воздействия на армянское общество. В тифлисском журнале «Пчела Армении» печатается вольный прозаический перевод Ов. Багдасаряна «Сказки о рыбаке и рыбке», озаглавленный «Рыбак и рыбка».
В популяризации творчества Пушкина большую роль сыграл выходивший в Москве журнал «Юсисапайл» («Северное сияние»). На его страницах увидели свет переводы писателя-переводчика Геворка Бархударяна — «Я пережил свои желанья», «Я вас любил: любовь еще, быть может…» — и поэта Смбата Шахазиза — «Поэту» («Поэт! не дорожи любовию народной…»). Отвечая на вопрос Юрия Веселовского, какое влияние оказала на него русская литература, Смбат Шахазиз отметил: «…наиболее сильное впечатление произвели на меня, конечно, Пушкин и Лермонтов! Пушкиным я всегда увлекался прежде всего как разносторонним и правдивым поэтом-художником, творчество которого представляет собой для отзывчивого читателя как бы прекрасный, цветущий сад, блещущий райской красотой…»