Армяне между Россией и Закубаньем в первой половине XIX века

Н.С. Степаненко

Следы пребывания армян на Северо-Западном Кавказе фиксируются с ХII века. Их массовые переселения из Крыма относятся к XV веку. По сообщению источников, в 1475 году, когда турки захватили Крым и стали истреблять мирное население, армяне начали переселяться в Молдавию и Польшу. В то же время армяне поселились и среди адыгов, где ислам еще не получил распространения. Со временем здешние армяне восприняли основные элементы культуры и одежды адыгов, говорили на особом этнолекте адыгского языка, но сохранили христианскую веру. Они стали именоваться черкесо-гаями, что указывало на двойственность элементов их культуры. Они обосновались в следующих аулах на Северо-Западном Кавказе: Гяур-Хабль, Хатукай, Егерухай, Хаджихабль, Эним, Шокон, Псехуп. Два черкесо-армянских села появилось в районе современного Геленджика – Азатух и Бзатух. Черкесские армяне были заняты торговлей, ремеслами и земледелием. Помимо черкесо-гаев на Северо-Западном Кавказе активную коммерческую деятельность вели и российские подданные армянского происхождения. Все они сохраняли христианство армяно-григорианского исповедания.

Уже при Петре I российские власти установили тесные отношения с армянским католикосом, который занимал ярко выраженную пророссийскую позицию. В 1717 году Астрахань стала епархиальным центром всех армян России. Новый импульс процессу переселения армян в российские пределы придала изданная Павлом I в 1799 году «Жалованная грамота», в которой подтверждалось право армян на «исповедание христианской их веры», а также дозволялось «в селениях их строить монастыри, церкви, колокольни и другие церковные здания, с отправлением во оных по законам их всех церковных служб и духовных чиноположений, завися по делам духовным единственно от власти Армянского Патриарха Луки, пребывающего в Армянском Патриаршем Араратском Престольном монастыре Эчмиадзине и наместника его находящегося в Империи Нашей Архиепископа Иосифа». Грамота, таким образом, узаконила религиозную автономию армян, сыграла важную роль в укреплении их связей с Россией.

В указанном регионе армяне долгое время занимали ведущие позиции в посреднической торговле. Уже дореволюционные историки писали о торговле, как о ведущем занятии армян на Северо-Западном Кавказе. Советский исследователь М.В. Покровский так же указывал на большую роль армянских купцов в коммерческих операциях между Закубаньем и Россией. Современные историки обращают внимание на то, что некоторые армяне, будучи купцами, так же выполняли различные поручения российских властей. В данной статье использовались материалы делопроизводственной документации, хранящиеся в государственном архиве Краснодарского края, а так же законодательные акты Российские империи. Целью данной статьи является освещение специфических торговых операций, связанных с возвращением пленных, а так же процесс переселения армян в российские пределы.

До 1829 года Закубанье официально являлось территорией Османской империи. Граница между Россией и Турцией проходила по Кубани. Однако статус государственной границы не останавливал партии на тот момент турецких подданных от совершения набегов на казачьи станицы с целью грабежа и увода пленных. В ответ на это сводные отряды российской армии осуществляли в Закубанье т.н. репрессалии – военные акции, сопровождавшиеся угоном баранты (вид военной добычи, чаще всего мелкий рогатый скот) и уводом пленников. К сожалению, репрессалии редко носили адресный характер. Часто овец и пленных уводили у непричастных в набегах горцев. Это провоцировало ещё большую напряжённость, как на местном уровне, так и на уровне двусторонних отношений между Россией и Османской империей.

Следствием взаимных набегов являлось нахождение у конфликтующих сторон немалого числа пленников. У российских невольников было несколько способов вернуться на родину. Они могли бежать, их могли выкупить или обменять на горцев, взятых в плен российскими войсками. Переговоры об обмене или выкупе часто вели армянские купцы. Посредничество было сопряжено с опасностью для жизни и здоровья, что видно из прошения нахичеванского армянина Аксена Ованесова командующему Черноморским казачьим войском генерал-майору Василию Алексеевичу Сысоеву, поданному летом 1827 года. Торговец писал, что занимался торговлей среди закубанских народов более 20-ти лет. С одобрения А.П. Ермолова командующий Черноморской кордонной линией генерал-майор М.Г. Власов приказал Аксену Ованесову и некоторым его товарищам вызволять из горского плена российских подданных, в особенности казаков Черноморского войска. Армянин следующим образом описал свою деятельность за Кубанью: «Исполняя волю начальства, я старался доставлять по возможности всякие сведения. Пленных же в особенности выкупал по дорогим ценам на собственные мои товары, за которых, по установленному порядку, получал от Черноморского войска пленных черкесов. Этот размен был для меня крайне невыгоден, но я не щадил капитала своего, для пользы государства, и постоянно продолжал выкуп наших пленных». За 5 лет Ованесову удалось освободить из неволи 1 офицера, 1 урядника, 11 солдат, 17 мужчин разного звания, 7 женщин. Он писал о 54 освобождённых им людях. Из-за выкупа пленников, по мнению купца, в Закубанье на него было совершено покушение. Армянин утверждал, что его недруги убедили анапского пашу конфисковать его товар и запретить Ованесову продавать горских пленников на анапском рынке, которых он получал от российских властей в качестве компенсации за освобождённых из неволи россиян. Армянский купец просил российские власти защитить его интересы.

15 июля 1827 года атаман Черноморского казачьего войска направил послание анапскому паше. В нём сообщалось: «Торгующий с давнего за Кубанью нахичеванский армянин Аксен Авганов жалуется мне, что в прошлом 1826 году Ваше высокостепенство под влиянием неблагомыслящих людей запретили ему продать в Анапе пленных черкес, полученных им из России и даже у приказчика его Ованеса Асланова отобрали одну азиатскую девку и отдали без заплаты закубанцам, чрез что Ованесов понёс весьма значительные убытки и лишился почти всей своей коммерции. Кроме сего за купленную у него Вашим Высокостепенством черкесскую девку ценою 900 паров, которая доставлена Вам эфендием Зановым, получил только 350 паров. Благоприятель мой, покорнейше прошу дозволить упоминаемому армянину Ованесову продать пленных черкес в Анапе и не делать нигде препятствий в торговле с Закубаньем. Касательно купленной Вами девки, за которую он не получил 550 паров, прошу сделать распоряжение об удовлетворении оными его». Российские власти пытались дипломатическим способом отстоять интересы лояльного им человека, даже в таком неприглядном деле как торговля людьми. Однако, после вхождения Северо-Западного Кавказа в состав Российской империи, местная администрация запретила операции по купле и продаже людей. Это событие произошло в 1829 году, когда завершилась очередная война между Россией и Османской империей. Итогом противостояния стало подписание Адрианопольского мирного договора, согласно которому всё северо-восточное побережье Чёрного моря с прилегающими территориями считалось российским. Однако большинство местного населения не признало условия этого договора. Тем не менее, начиная с 30-х годов XIX века, процесс включения Северо-Западного Кавказа в состав Российской империи включал не только силовые акции, но и активное социально-экономическое и культурное взаимодействие народов региона и России.

В 40-е годы XIX века многие армянские дворяне, купцы и мещане продолжили выкупать российских подданных из горского плена. В 1843-1845 годах шла переписка «о представлении нахичеванских и закубанских армян 8-ми человек к золотым медалям и к ордену Св. Станислава 3-й степени, за человеколюбивые подвиги, именно за выкуп на их собственность из-за Кубани 66 человек русских пленных». Попавшие в плен «при разорении укреплений» на Восточном побережье Черного моря, они были выкуплены купцом 3-й гильдии Егором Минаевым Черкесовым. В дальнейшем генерал-майором Рашпилем, согласно приказу по Отдельному Кавказскому корпусу от 31 декабря 1844 года №178, три золотые медали с надписью «За усердие» для ношения на шее на Владимирской ленте были пожалованы нахичеванским купцам Ованесу Миасерову, Карпу Чехмахову и закубанскому армянину Егору Миасерову. Это было свидетельством признания заслуг этих купцов в деле освобождения российских пленников из неволи.

В условиях перманентного военного противостояния армянские купцы нередко лишались своего имущества, которое становилось предметом политического торга. Это видно из докладной записки закубанского армянина Пшимафа Богурсукова, направленной 20 октября 1854 года в г. Екатеринодар, генерал-майору Я.Г. Кухаренко. В ней сообщалось, что в прошлом году, когда он со своими братьями проживал за Кубанью на р. Абин, шапсуги разорили их и забрали всё имущество. Из-за этого Пшимаф Богурсуков и его братья переселились в Черноморию к Славянскому посту. После этого шапсуги прислали к ним людей и объявили, что согласны возвратить всё их имущество. Условием было возвращение братьев обратно за Кубань. Прежде этого они просили прислать старшего брата Аслана. Он отправился за Кубань после того как 12 шапсугов дали присягу в том, что они вернут имущество. В подтверждение этого присягнуло ещё 75 шапсугов. Аслан Богурсуков собрал имущество, но не успел возвратиться и умер за Кубанью. Поэтому Пшимаф и Борок Богурсуковы просили Я.Г. Кухаренко позволить им вместе с семейством и крестьянами переселиться обратно за Кубань. В докладной записке Пшимаф Богорсуков пояснял: «Я переселяюсь за Кубань не по внутреннему желанию, а для получения имущества, потерянного нами из-за нашей преданности русскому правительству. Если я останусь в Черномории, я не смогу прокормить семью и крестьян». К слову, согласно поданному списку его семья и зависимые крестьяне насчитывали 32 мужчин и 35 женщин. Однако Я.Г. Кухаренко не посчитал целесообразным обратное переселение черкесо-гаев за Кубань. Он предписал начальнику 4-й части Черноморской кордонной линии войсковому старшине Савицкому переселить братьев Богурсуковых из аула при Славянском посту вглубь территории Черномории – в станицу Брюховецкую.

Торговля в Закубанье была сопряжена с риском быть ограбленным в дороге, т.к. мужское население региона было поголовно вооружено, а разбой часто воспринимался не как тяжкое преступление, а как проявление молодечества и удали. Даже принявшие присягу горцы нередко занимались грабежом на закубанских тропах. 28 февраля 1846 года Канцелярия по управлению мирными горцами Штаба войск Кавказской линии и Черномории сообщала генерал-майору Г.А. Рашпилю о прошении, поданном на имя главнокомандующего корпусом армянскими торговцами Аванесом Сеферовым и Христофором Кусиковым. Купцы просили взыскать с наследников умершего сына мирного бжедугского князя Кончукова 930 рублей ассигнациями за то, что он вместе с 14-ю сообщниками ограбил их во время следования из гор в российские пределы.

Из переписки, имеющейся в кордонном дежурстве, по следственному делу об ограблении сыном мирного бжедугского князя Аслан-Гирея Кончукова Темтеном с 14-ю сообщниками армян Христофора Кусикова и Ивана Сеферова, ехавших в аул при Прочноокопской крепости, оказалось, что князь Темтен Кончуков действительно награбил у армян разных вещей на 1600 рублей ассигнациями. 670 рублей ассигнациями он вернул. Как решился вопрос с оставшимися 970 рублями из переписки не известно. В ходе разбирательства выяснилось, что удовлетворить просьбу армян нет никакой возможности, т.к. виновник умер, а наследники не получили от него никакого наследства и отказывались от удовлетворения претензий. Однако Сеферов и Кусиков продолжали утверждать, что Кончуков оставил большое наследство. Им выдали открытый лист в Черноморию для дальнейшего судебного разбирательства.

Коммерческие операции в Закубанье были связаны не только с риском ограбления. Имели место случаи, когда армянских купцов убивали из корыстных побуждений. 30 ноября 1853 года черкесо-гаи Сергей Баронов и Шуз Айвазов из Армянского поселения, расположенного рядом с Прочноокопской крепостью (ныне г. Армавир), находились в Закубанье в ауле черченейского князя Пшемафа Кончукова по делам торговли. В ночь на 30 ноября Шуз Айвазов был ограблен и убит. Преступник был пойман, его привезли на Константиновский пост. Им оказался абадзех Шерух Малихах. Его обвинили в том, что он зарезал армянина и украл три тюка товара на 80 рублей серебром. Главнокомандующий Отдельным Кавказским корпусом князь С.М. Воронцов повелел пойманного черкеса Шеруха Мамехаха, убившего находившегося в черченейском ауле по делам торговли прочноокопского армянина Шуза Айвазова, а так же ограбившего его товары и деньги, сослать в арестантские роты в город Киев навсегда.

Из-за обострившейся социально-политической ситуации в Закубанье многие армянские семьи переселялись под покровительство России. Ещё с конца XVIII века, после того, как среди адыгов начал утверждаться ислам, положение черкесо-гаев, исповедовавших христианство, постепенно стало ухудшаться. С появлением в регионе России, начался процесс перехода черкесских армян под её покровительство. В переселении они видели возможность сохранить собственную веру и идентичность. Так в 1815 году в аул князя Ханука, находившийся на Таманском полуострове, перешла из гор семья армянина Меликова с двумя сыновьями и тёщей. В 1823 году трое черкесских армян хотели переселиться в Черноморию, но не смогли этого сделать из-за боязни потерять своих зависимых крестьян.

Массовый переход черкесо-гаев в российские пределы начался в 30-е годы XIX века. Сначала он был стихийным, но затем процесс стали организовывать российские военные власти. К концу 1838 года многочисленные группы черкесских армян первоначально обосновались в двух временных поселениях: в ауле Ушкундипс около станицы Казанской и в ауле Домбайтук вблизи станицы Темижбекской. 21 апреля 1839 года российскими военными властями был основан армянский аул (впоследствии Армавир), находившийся на левом берегу Кубани, напротив крепости Прочный Окоп. К 1840 году в ауле проживало около 300 семей горских армян. На протяжении 40-50-х годов XIX века армяне продолжали переселяться в российские пределы. Как видно из справки атаманской канцелярии от 26 января 1853 года, в 1848 году в станицу Переяславскую были переселены проживавшие до того времени в Гривенском черкесском ауле Таманского округа закубанские армяне и греки, добровольно вышедшие в разное время под покровительство России. Всего 25 семейств, в которых насчитывалось 134 человека. 2 апреля 1853 года начальник 1-й части Черноморской кордонной линии подполковник Барыш-Тищенко доносил командующему Черноморской кордонной линией Я.Г. Кухаренко о его предложении черкесо-гаям переселиться в Черноморию. Жившие в районе 1-й части линии отозвались и выразили своё согласие на переселение из-за Кубани и присоединение к другим армянам, живущим в Черномории и других местах. Черкесо-гаи указывали на возникшие затруднения, которые были связаны с различными торговыми делами с черкесами, многие из которых задолжали им большие суммы денег. Чтобы не оставлять свою собственность в руках черкесов, 54 семьи закубанских армян обещали переселиться в пределы России через 2 или 3 года.

Некоторые предприимчивые армяне пытались получить максимальную пользу от переселения. Порой, даже щедрая на льготы и привилегии для переселенцев из Закубанья российская администрация, была вынуждена ограничивать аппетиты некоторых из них. Интересным примером этого служит переписка по прошению, поданному главнокомандующему Кавказским корпусом закубанским армянином прапорщиком Бекмечем Джантемировым о переселении его на землю войска Донского.

В 1845 году на имя наместника на Кавказе М.С. Воронцова им было подано прошение. Бек-Мирза Джантемиров писал, что переселился со своими подвластными крестьянами на правый берег Кубани под прикрытием российских войск, которыми командовал Н.С. Завадовский. Как офицер российской армии, он изъявлял желание переселиться в земли Войска Донского на основании тех же правил, согласно которым на Дон переселялись горцы Северного Кавказа, и выдать ему денежное пособие.

По всей видимости, прапорщик Джантемиров имел в виду изданные в 1840 году правила переселения горцев на Дон. На постройку жилья вместо леса поселенцам полагалось 23 рубля 50 копеек ассигнациями. 20 рублей ассигнациями выплачивалось на покупку 2 четвертей зерна для посева. На заведение плугов и других сельскохозяйственных принадлежностей выдавали 11 рублей ассигнациями. Эти выплаты производились из государственной казны на безвозмездной основе. Так же в качестве беспроцентной ссуды на 4 года выдавалось 125 рублей ассигнациями на покупку волов, скота и других принадлежностей. Сверх того, горцам, которые без семьи выходили в пределы Черномории или на территорию Кавказского линейного войска и желали переселиться на постоянное местожительства на Дон, полагалось пособие в размере 6-ти рублей серебром. Данная выплата производилась из государственного военного казначейства.

Однако, прапорщик не стал ограничивать себя только этими преимуществами. В своём рапорте от 19 февраля 1846 года временно командующему войсками Кавказской линии и Черномории, генерал-лейтенанту Н.С. Завадовскому исполняющий обязанности командующего Черноморской кордонной линией Г.А. Рашпиль писал, что закубанский армянин явился к нему с докладной запиской, в которой подробно изложил свои пожелания. Джантемиров просил: 1) позволить ему переселиться весной 1846 года; 2) выделить ему и 12-ти армянским семействам, пожелавшим переселиться с ним, денежную помощь в размере 1200 рублей серебром (сумма по тем временам внушительная. 1 лошадь стоила около 20 рублей, вол – 10 рублей, овца – 1 рубль); 3) сверх того, прапорщик хотел, чтобы ему компенсировали ущерб, понесённый им при переселении на правый берег Кубани. Бек-Мирза Джантемиров приложил подробную опись потерянного имущества, в которую вошли 9 волов, 13 коров, 4 лошади, 384 овцы, 6 шашек, панцирь, 14 сундуков с товаром и вещами. В общей сложности армянин оценил ущерб в 4225 рублей серебром. Но он был согласен на то, чтобы ему вернули хотя бы половину от этой суммы; 4) Прежде чем они начнут переселение, Джантемиров просил разрешить ему с тремя депутатами, выбранными на собрании армянских семей, посетить земли Войска Донского, чтобы выбрать место жительства. На транспортные издержки он просил 200 рублей серебром; 5) Поселение армян на территории Войска Донского должно было пользоваться теми же правами, которыми пользовались поселенцы от горцев. Сверх того, он просил освободить переселившихся армян от всех повинностей и не записывать ни в какое сословие на протяжении следующих 25-ти лет. Прапорщик объяснял это тем, что новые поселенцы должны были за это время «познакомиться с местными обстоятельствами и утвердить на прочном основании своё благосостояние»; 6) Джантемиров также изъявил желание закрепить за ним в потомственное владение находящихся у него крестьян из черкесов. Он мотивировал это тем, что приобрёл дворянство за счёт офицерского чина.

Просьбы Бек-Мирзы Джантемирова кажутся чрезмерными, однако у Г.А. Рашпиля было иное мнение по этому вопросу. Он писал Н.С. Завадовскому: «Излишним считаю распространяться, каких благодетельных последствий обещает переселение Бек-Мирзы и какого благосклонного внимания от правительства заслужило бы это благонамеренное предприятие. Его исполнение, можно сказать, откроет путь всем благомыслящим мирным горцам к прочному гражданственному водворению. Пример Бек-Мирзы, если только благодетельному правительству благоугодно будет поддержать этого благонамеренного человека в добром его предприятии, должен увеличить убогое немногочисленное народонаселение мирных наших аулов, ослабив в мирных азиатцах слепую и неблагодарную привязанность к перебегам за Кубань». Так же Г.А. Рашпиль обращал внимание Н.С. Завадовского на то, что мирные черкесские аулы теснились около Кубани на землях, большей частью болотистых и непропорциональных населению. По мнению исполняющего обязанности начальника Черноморской кордонной линии, переселение Бек-Мирзы Джантемирова стало бы хорошим примером водворения на оседлую жизнь для закубанцев, сохранивших привычку кочевать со своими аулами с одного места на другое. Он так же писал, что этот закубанский армянин вполне заслуживает пособие для переселения на Дон, т.к. верно служил России.

Однако администрация Войска Донского посчитала, что принятие Джантемирова на Дон, противоречит всем коренным правилам, установленным для донских казаков. Переселение прапорщика Джантемирова на Дон на таких невыгодных для государственной казны условиях было запрещено.

Таким образом, армяне, жившие в первой половине XIX века на территории Северо-Западного Кавказа, играли важную роль в налаживании контактов между Россией и Закубаньем. Из своего посреднического положения армяне стремились извлечь максимальную пользу. До 1829 года, когда территория Закубанья принадлежала Османской империи, некоторые из них наладили схему обмена российских невольников на взятых в плен казаками и солдатами горцев. Последних армянские купцы перепродавали турецким торговцам на анапском рынке в качестве рабов. Российская администрация не только знала об этих операциях, но и стремилась отстаивать интересы купцов в их конфликтах с анапским пашей. Местная администрация активно препятствовала тому, чтобы объектом торговли выступали российские подданные. После 1829 года, когда Северо-Западный Кавказ юридически вошёл в состав России, в Санкт-Петербурге стали воспринимать всё население региона как своих подданных. Поэтому предпринимались активные меры для прекращения незаконной торговли людьми. И в этот период армянские купцы активно содействовали возвращению россиян из горского плена, за что получали награды от правительства.

Для армянских купцов существовала реальная опасность быть разграбленными и убитыми в горах, однако они шли на риск ради получения прибыли. В случае, если в отношении торговцев совершалось преступление, российские власти предпринимали меры для розыска и наказания виновных, даже если это было на левом берегу Кубани.

С конца XVIII века закубанские армяне постепенно начали переселяться в российские пределы. Местные власти создавали благоприятные условия для переселения армян на подконтрольные правительству территории, где ими создавались крупные поселения. Самым известным из них стал аул близ укрепления Прочный Окоп, позднее ставший называться Армавиром. Лояльная политика к переселенцам способствовала тому, что у некоторых горских армян формировались завышенные ожидания от российских властей. Тем не менее, выходцы из неподконтрольных России территорий Северо-Западного Кавказа находили под её защитой возможность мирно жить и безопасно заниматься торговлей.

Источник: Степаненко Н.С. Армяне между Россией и Закубаньем в первой половине XIX века// Гуманитарные и юридические исследования научно-теоретический журнал. Выпуск №1 / 2018. С. 105-111.