Эвенкийская семья возрождает оленеводство на Севере Бурятии

Виктор Степанович Мордонов – эвенк из села Россошино, род Мурдочер, его супруга Ольга Владимировна из села Карафтит, род Чильчигир. Оба потомственные оленеводы, этому делу посвятили уже тридцать лет жизни. Оленеводством занимались ещё с детства.

— У меня родители, бабушка — оленеводы были. Держали оленей до 1000 и больше голов. У Виктора тоже родители — оленеводы. Он с поселка Россошино я с Карафтита. У наших родителей большие стада оленей были. Пока не перевели наши фермы в госпромхоз и затем в общины. Я начинала на оленеферме у отца, сразу после школы. Да и в школе учились, а на летних каникулах работали, помогали родителям – так же пасли оленей. Мы выросли с оленями, — рассказывает Ольга Мордонова.

Отметим, мать Ольги Мордоновой – старейший оленевод Бурятии Людмила Догончина, отдавшая этой работе 50 лет. В 2018 году Ассоциация коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока РФ наградила её медалью “За верность Северу”. Отец, Владимир Догончин, был награжден двумя орденами Трудовой славы. Отец Виктора Мордонова – Степан Мордонов тоже был оленеводом, воевал в Великую Отечественную артиллеристом. На той же ферме работал другой эвенк-ветеран – его брат Тульдо Мордонов, участник штурма Хайларской крепости во время войны с Японией в 1945 году.

Быт оленеводов

Сейчас в Баунтовском районе всего две оленьи фермы. На одной работает семья Мордоновых, на другой – Людмила Догончина. Оленеводов по всему району едва набирается шесть человек, включая сезонных рабочих. На местах выпаса построены домики для проживания, в зависимости от сезона – «зимники», «весенники» и «летники». Ферма Мордоновых сейчас насчитывает 300 голов оленей, в этом году был приплод в 80 телят.

Будни оленевода начинаются в 4 утра, когда оленей отпускают на выпас, и продолжаются до позднего вечера.

Виктор Мордонов

— С рассвета выпускаем оленей, ходим с ними — и зимой, и летом, и в дождь, и в мороз. Когда начинается гнус, они бегут на дымокуры. Возле них и находятся, отходят покормиться, и опять бегут обратно, и так весь день. Где-то в 20.00 начинаем загонять обратно, и на ночь запираем в ограде, — рассказывает Виктор Мордонов.

Питается олень ягелем, травой и разной зеленью, ест молодой березняк, ёрник (малорослый кустарник), тальник. Оленей можно подкармливать и комбикормом, но основная их пища – ягель, если его нет, начнутся серьёзные проблемы со здоровьем. Это и ограничивает ареал их разведения. Ближе к осени олени начинают «грибовать» — разбегаться, чтоб искать грибы, которые служат им лакомством.

В это время они особенно уязвимы для хищников – волков и медведей. Оленеводы применяют для борьбы с ними яды, но сейчас это запретили. Иногда приходится стрелять, особенно когда хищники подходят прямо к ферме. Оленеводу не обойтись без ружья. Виктор Мордонов предпочитает полуавтоматический карабин «Сайга».

— Когда Виктор убьет медведя, после этого обряд делает. Молимся, по-своему. Соблюдаем обряды, которые помним с детства, от родителей. Разговариваем, в основном, на русском. Когда учились в школе-интернате — потеряли свой язык. Но эвенкийский язык еще помним, и иногда на нём разговариваем, — говорит Ольга Мордонова.

Сыновья работают в золотодобывающих артелях, чтоб обеспечивать семьи с маленькими детьми. Но в зимнее время приезжают и помогают на ферме. Люди признаются, жизнь оленевода полна всевозможных трудностей, уход за оленями может быть делом небезопасным.

— Был случай, когда меня едва не убил олень. Я насыпала комбикорм и наклонилась. А вокруг олени, один поднял ногу, копытом хотел отогнать, чтоб пробиться к корму. И стукнул по голове. Хорошо, не в затылок, а то бы осталась там же. До сих пор помню тот момент. Или ещё, повела как-то оленей за узду привязать на корм, а они встали на дыбы и меж собой дерутся лапами как боксеры. Я стою под ними, а они над головой… Но все же страшно смотреть, когда волки давят оленей. Это невозможно смотреть, это тяжело! Или телята болеют, а ты не можешь помочь им, тоже плохо, — рассказывает Ольга Мордонова.

В ожидании жилья

После распада СССР и развала госпромхоза фермы перевели в общины, где массовые забои практически уничтожили поголовье. После этого фермы взял под покровительство глава предприятия «Дылача» Андрей Туракин, известный эвенкийский предприниматель и меценат. Он помогал сохранить стада. Но после скандальной ликвидации «Дылачи», новым владельцам олени стали не нужны. Все стадо фермы, а также собственных оленей семьи Мордоновых выкупило Забайкальское горнорудное предприятие (ЗГРП). С тех пор компания содержит ферму, платит зарплаты, снабжает продуктами и топливом, помогли построить дома на «зимнике».

— А вот от районной администрации помощи не видим. Нет у них денег никогда. Хоть бы нас жильем обеспечили. Ведь мы стареем, а где нам старость доживать? Под забором? Все оленеводы, так сказать, «бомжи». Лишь моей маме дали квартиру, и то она на балансе у администрации. Нам обещают только. В райцентр Багдарин приедешь и живешь то у одного, то у другого сына. У нас их трое, и семьи у них. Вот и маемся мы. Кроме мамы я не помню, чтобы кому-то из оленеводов дали квартиру, — говорит Ольга Мордонова.

В очередь на жильё супруги вставали ещё в 90-е, но после развала СССР их запись потерялась. Приходится вставать заново, но пожилая семья оленеводов рискует просто не дождаться заветного жилья. Администрация Баунтовского района внятного ответа им так и не дала.

Ольга Мордонова

По словам Людмилы Догончиной, у районного бюджета нет средств, и помогает то же ЗГРП.

— Сколько уж работаем, ни разу нас от администрации не поощряли. Никак. Хоть бы раз грамотку дали. Или куда-нибудь на праздник взяли по обмену опытом. Ведь от администрации ездят на праздники оленеводов. А нас будто нет. Или они думают, что раз нам помогает частное предприятие, то про нас можно забыть?, — возмущается Ольга Мордонова. В целом у баунтовских оленьих ферм скопился целый ряд вопросов, требующих решения.

— Оленеводам сейчас много что надо. Например, земли под пастбище. Трактор — дрова, лёд возить, дома на стоянках построить. Ведь у нас только на «зимнике» есть дома. А на «весеннике», где отел принимаем – жилья нет, лишь летние лачуги. Эти «конурки» сами строили, как могли. Проблема в подвозке дров. На данный момент нужны дрова на дымокуры, вот и ждём, когда дадут добро от начальства с города. А так таскаем на себе. Нужны дома, очень. И трактор, — перечисляет Ольга Мордонова.

Вторая проблема – кадры. Людей, желающих, да и способных работать на ферме, немного. Мордоновы постоянно нанимают временных рабочих пастухов.

— Молодежь не хочет работать в тайге. Да и тяжело: целыми днями с оленями ходить. Ноги нужны крепкие. Да и чтоб оленей знали — повадки и прочее. Мы с Виктором только и думаем: кого же еще нам найти на зиму, отел, гон. Другая проблема — это волки. Ведь запретили отраву. А как с ними бороться? Держим оленей ночь в ограде, а днем пасем и караулим. Ведь и приплод сохранить важно. Вот как быть? Как сохранить стадо и увеличить поголовье? Мы стареем, тоже хочется отдохнуть, съездить в отпуск, подлечиться. Но, увы, не можем – не на кого оставить оленей, — говорит эвенкийка.

Не тундровая зона

О какой-то государственной поддержке, по её словам, им ничего не известно. На просьбу оформить земли под пастбище в республиканском министерстве лесного хозяйства ответили, что в Баунтовского районе нет тундровой зоны.

— Видимо и оленей нет, по-ихнему. Чтоб было пастбище, надо сначала сделать наши земли тундровой зоной. А мы живем и пасем. Говорят, что лишь в Москве решается этот вопрос, — считает Ольга Мордонова.

Отметим, оленеводство – не просто отрасль сельского хозяйства. Это национальный род деятельности, и его поддержка означает сохранение традиционной эвенкийской культуры. Как говорят эвенки Бурятии, «нет оленя – нет эвенка».

— Для нас олень – это наша жизнь, наши традиции. Все связано с оленями, мы не можем жить без них. Это, наверное, современные эвенки могут жить без оленя. Им Интернет подавай. А те, кто жил и живет здесь, на этой земле, оленеводство -смысл жизни. И как это объяснить постороннему человеку — не знаю. Надо пожить здесь, чтобы понять душу оленевода-эвенка, — считает Ольга Мордонова.