При чем здесь Солженицын?
Довольно скучная политическая жизнь в Твери ожила после того, как на стене пятиэтажки закрасили гигантское граффити с изображением писателя.
Едва в Твери улеглись страсти по поводу демонтажа со стены Медицинского университета незаконно установленной мемориальной доски польским военнопленным, якобы расстрелянных чекистами в его подвалах в 1940 году — она передана на хранение в «Российский фонд мира», как у активной части либеральной общественности появился новый повод возмутиться.
Довольно скучная политическая жизнь в Твери ожила по поводу того, что на стене пятиэтажки в Смоленском переулке закрасили гигантское граффити с изображением весьма одиозной фигуры в российской истории — писателя и общественно-политического деятеля А.И. Солженицына /1918-2008/. Под портретом была выведена фраза «Жить не по лжи» из публицистического эссе Солженицына, обращённого к советской интеллигенции. Все бы ничего, но художник нарисовал лауреата Нобелевской премии по литературе без согласия жильцов дома и городских властей.
Мнения относительно этого граффити в соцсетях и среди жителей города разделились. Одни считают Солженицына предателем. Думают, как русский, советский писатель, поэт, публицист Сергей Михалков: «Солженицын – человек, переполненный яростью и злобой, пренебрежением и высокомерием к своим соотечественникам. Опять же, прежде всего к русским». Другие придерживаются мнения русского советского поэта, публициста, литературного критика Корнея Чуковского, который говорил: «…в литературу вошел очень сильный, оригинальный и зрелый писатель».
Так кто же такой Александр Солженицын? Каждый решает сам!
Что думает о случившемся известный тверской журналист и писатель, лауреат литературной премии имени Николая Гумилева, полный кавалер медалей ордена «За заслуги перед Отечеством» Александр Харченко?
За 15 лет работы военным корреспондентом он побывал на трех войнах. В его активе почти 50 командировок в зоны боевых действий и межнациональных конфликтов на территории бывшего Советского Союза и на Балканах. Как и военные, Александр месил грязь, ходил под бандитскими пулями, терял боевых друзей и коллег. Уж он точно знает, что такое жить не по лжи.
— Мне – сыну фронтовика, сама по себе неприятна история с изображением Александра Солженицына, потому что она произошла в Твери – Городе воинской славы РФ, первом областном центре, освобожденном Красной Армией в декабре 1941-го, и в год 75-летия Победы советского народа в Великой Отечественной войне.
К сожалению, не могу спросить Солженицына: «Под каким девизом прошли 90 лет вашей жизни, Александр Исаевич? И почему в 1998 году, когда Борис Ельцин наградил Вас орденом Святого апостола Андрея Первозванного, Вы отказались принять его? Ваш поступок объяснен нежеланием принимать высшую награду РФ «от верховной власти, доведшей Россию до нынешнего гибельного состояния».
В том же году Солженицын издает историко-публицистическое сочинение «Россия в обвале». Это его размышления об изменениях, произошедших в России в 1990-х годах, и о положении страны, в котором он резко осудил реформы, проведённые правительством Ельцина — Гайдара — Чубайса. Но вернемся к граффити на Смоленском.
Взгляд из Лондона
«Дикой историей, неприятной для Твери» назвал ее в программе радио «Комсомольская правда» живущий в Лондоне российский журналист Олег Кашин.
По его словам, «Наталья Дмитриевна Солженицына – вдова Нобелевского лауреата, везде заявляет, что это активисты партии «РОТ Фронт» расписались в своем желании жить по лжи». «И она, конечно, права!» — считает Кашин. — Я думаю, в России хватает людей, которые не любят Солженицына. Сами не понимая, почему?… Эти люди со своим советским сердцем из 70-х годов смутно помнят, что Солженицын – враг, литературный власовец. Человек, обелявший бандеровцев в своих произведениях…».
По словам скандального журналиста, «А.И. Солженицын не был оппозиционером к сегодняшней российской власти. После его смерти, по просьбе Натальи Дмитриевны даже «Архипелаг ГУЛАГ» в сокращенном виде внесли в школьную программу…». Что вызвало закономерное возмущение родителей. Об этом произведении мы еще поговорим. А пока возникает закономерный вопрос: не с помощью ли всесильных покровителей вдове Солженицына удалось повлиять на руководство Тверской области, и граффити восстановлено, правда, по другому адресу, но в центре города?
«Скандал в Твери не первый, связанный с памятью Солженицына», — кричал в эфире Кашин. «Когда во Владивостоке – городе, куда Александр Исаевич вернулся после 20 лет изгнания, ему поставили памятник на берегу Амурского залива, на нем кто-то сразу повесил табличку с надписью: «Иуда!»
В Ростове-на-Дону, где Солженицын жил и учился в университете до войны, должны были поставить ему памятник, но не поставили под давлением ветеранских организаций и движения Кургиняна «Суть времени».
И теперь граффити в Твери – какое-никакое, а все-таки увековечивание, закрасили…», — сокрушался на волнах «КП» бывший корреспондент газеты «Коммерсантъ», в разное время сотрудничавший с радиостанциями «Дождь» и «Эхо Москвы».
— И правильно сделали, что закрасили. Предатель он, — сказала мне знакомая, сообщившая о том, что солженицынского граффити больше нет. – И из школьной программы этого деятеля надо убрать. Нечего детям головы забивать тюремным враньем!.ю
ТАСС сообщил, «Портрет Солженицына закрасили по решению суда. Суд состоялся после обращения жильцов, которые были против рисунка. Портрет появился на стене этого дома в 2018 году…».
Я задался вопросом: какое отношение к Твери имеет Солженицын? И почему закипели эти страсти? Его я задавал жителям города, спрашивал, проводя по телефону экспресс-опрос. Молодые люди, смеясь, отвечали, что не знают такого писателя. «Нам есть, кого и что читать». Представители среднего поколения горожан заявили: Читали кое-что — «Раковый корпус». О самом авторе ничего не знаем! Даже не интересовались». Пожилой тверичанин сказал: «С интересом прочитал «Архипелаг ГУЛАГ» Сильно написано! Несколько раз брался за «Красное колесо», но так и не осилил. Что касается Твери, к нашему городу Солженицын не имеет никакого отношения. Пара приездов не в счет…», — подчеркнул он.
Сейчас любой школьник бойко скажет: в разное время в Твери побывали или жили многие знаменитые поэты и писатели, составившие литературную славу России. В сквере имени Ивана Крылова, напротив Суворовского военного училища, установлен памятник знаменитому баснописцу и драматургу, в Тверском Императорском Путевом дворце Николай Карамзин читал императору Александру I и чете Ольденбургских главы из ещё не опубликованной «Истории государства Российского», именно Тверь для писателя Федора Достоевского стала прототипом губернского города без названия, в котором происходят действия «Бесов», Тверь была последним пристанищем перед арестом поэта мирового масштаба ХХ века Осипа Мандельштама, погибшего в пересыльном лагере на Дальнем Востоке в 1938 году. В наши дни горожане ходят по улицам, названным именами автора «Путешествия из Петербурга в Москву» Александра Радищева, великого русского поэта Александра Сергеевича Пушкина, автора знаменитой «Повести о настоящем человеке» писателя, председателя Правления Советского фонда мира Бориса Полевого, который жил в Твери многие годы, поэта, главного редактора журнала «Юность», лауреата Государственной премии СССР Андрея Дементьева, чья жизнь также была тесно связана с культурной жизнью столицы Верхневолжья.
И еще. У тверских литераторов самая престижная премия года носит имя Михаила Евграфовича Салтыкова-Щедрина. Совсем недавно областным правительством учреждена литературная премия имени поэта А.Дементьева. Губернатор Игорь Руденя считает: «Это важная часть работы по увековечению памяти нашего выдающегося земляка, человека, который родился и трудился на тверской земле».
За подвигом или предательством?
После этого, если взглянуть на литературный небосвод над Тверью, на фоне названных имен слишком бледными выглядят Солженицын и его книги. Александра Исаевича нельзя причислить к классикам русской литературы. Можно «притянуть за уши» как пропагандиста или публициста, что и было сделано.
Что касается конкретных отношений Солженицына с нашим городом, то он бывал здесь пару раз. А поездка писателя с супругой в Калинин /теперь Тверь/ в 1964 году вдохновила Александра Исаевича на появление в романе «В круге первом» тверской главы. По мнению литературоведов, «Тверские дядюшки» — не просто лирическое повествование о жизни в советской провинции. Герой романа Илларион Володин едет сюда, чтобы понять, что он на самом деле собирается совершить — подвиг или предательство?» Так и хочется констатировать: за чем же еще? Если предательство в крови этого человека…
В сентябре 1996 года Солженицын по приглашению губернатора Владимира Платова приезжает в Тверь, отправляется в Торжокский район — в самую известную усадьбу XVIII века генерала Стрешнева Знаменское-Раёк – по дороге Москва –Санкт-Петербург.
Автор этих строк участвовал в той поездке. И вот на что обратил внимание: Солженицына заинтересовало только то, что в 30-х годах в этой усадьбе в ХХ веке размещалась колония для несовершеннолетних преступников.
И вот что еще запомнилось. В тот солнечный день жители поселка по русскому обычаю накрыли для гостя на поляне, перед стоящим в строительных лесах главным усадебным домом, стол с самоваром, пирогами да баранками. От всей души. Думали, известный литератор и общественный деятель поговорит с ними, обсудит дела житейские. Ничего подобного. Резкий взмах руки знаменитости: «Это ни к чему!», и вперед к машине. Что это, если не снобизм? Бывает же предел, братцы!
С точки зрения издателя
— Кроме двух произведений в прозе, я имею в виду «Матренин двор» и «Один день Ивана Денисовича», лауреат Нобелевской премии в области литературы по сути ничего не создал, — считает одна из тех, кто занимался «Самиздатом», перепечатывая произведения Солженицына.
По ее словам, «можно не любить Советскую власть, можно ее ненавидеть, можно об этом писать. Важно другое: как писать — на уровне российского писателя, или человека, любящего излагать свои мысли в письменном виде.»
«Все, созданное после двух упомянутых произведений, не имеет ничего общего с литературой. Слог, изложение, образы – на уровне, простите, графомана. Ни в «Раковом корпусе», ни в «Круге первом» глазу и мысли зацепиться не за что», — таков суровый вердикт творчеству Солженицына.
«Почему я об этом пишу, — задается она вопросом. — Еще во времена «Самиздата», когда сам Солженицын пребывал за границей, прогрессивно мыслящие люди в стране всячески стремились достать его книги. Я была одной из тех, кто перепечатывал произведения Александра Исаевича.
Еще тогда я уже была в легком шоке от того, что тайно перепечатываю то, в чем не вижу ни малейшей литературной искры. Читала вдоль и поперек, сверху вниз, по диагонали, но, так ничего и не нашла, кроме повествования унылым, бедным языком.
Впечатление было отвратительное. На середине «Архипелага» я отказалась от работы даже за очень неплохие по тем временам деньги. Мне было противно это печатать. Не потому, что у меня иное отношение к Советской власти, хотя, оно на самом деле иное — более спокойное.
Я чувствовала ложь в строчках, которые читала. «Архипелаг ГУЛАГ» — произведение очень обиженного, а потому необъективного человека. Обиженный человек не в состоянии быть объективным. Это одна сторона. Есть и другая, более важная – все тот же убогий русский язык, который меня наповал убивал после классики. Есть и третья сторона – в книге много непроверенных данных и откровенной лжи.
Сам Александр Исаевич стремился уложиться в словарный запас из 500 лексических единиц. Дополнял свои произведения созданными им самим «единицами», ни одна из которых не прижилась в русском языке. Все его «зрятины», «авосьничания» не что иное, как мертворожденные создания и потуга на оригинальность при отсутствии таланта.
Бедно, убого, скудно, да еще с раздутыми цифрами было создано произведение человеком, получившим Нобелевскую премию. И человеком, прекрасно понимавшим, что он ее получает не за вклад в литературу, а за злободневность, за вклад в политические разборки.
Писатель не может не понимать того, что у него не получается проза, что это вообще не проза. Значит, лауреатом стал не писатель.
Поэтому я и задаю вопрос – в чем смысл включения в школьную программу по литературе произведений А.И. Солженицына? Что они могут дать школьникам? Научиться тому, как не надо писать, можно и без Солженицына».
И литературного критика…
«В свое время я с большим вниманием и даже сочувствием прочитал его «Один день Ивана Денисовича». И не раз весьма одобрительно писал об этой повести. Да разве я один! – считает литературный критик Владимир Бушин. — И Симонов, и Маршак, и Чуковский, и Бакланов… Хорошо отозвался Шолохов. Но его «Архипелаг ГУЛАГ» — это доказательство того, что лучшие сорта лжи фабрикуются из полуправды. А теперь это сочинение внедряют в беззащитные головы школьников. Оно требуется властям для охаивания всего советского. Для этого же и демократам нужно».
«Представьте, там написано, что «из-за лесов и болот Наполеон не нашел Москвы». Как это мог написать русский человек с высшим образованием? Ведь каждый четвероклассник знает и о Бородинской битве, и о пожаре Москвы, и о бегстве и гибели армии Наполеона. Одна такая нелепость в книге наводит на мысль, что к ней приложило руку ЦРУ»
Это сборник фантастических рассказов
В Википедии читаем: «Архипелаг ГУЛАГ» — художественно-историческое произведение о репрессиях в СССР в период с 1918 по& 1956 годы. Основано на письмах, воспоминаниях и устных рассказах 257 заключённых и личном опыте автора». Не случайно Запад эту книгу сразу подхватил, поднял на щит и стал сильно ее раскручивать.
Известный российский общественный и политический деятель, писатель, публицист Николай Стариков считает: «В целом Солженицын очень разный. Моя точка зрения: «Архипелаг ГУЛАГ» в школе изучать никак нельзя».
На одной из встреч с читателями Н.Стариков сказал так:
— «Архипелаг ГУЛАГ» попал ко мне в руки — студента первых курсов, в то время как раз когда началась перестройка. Я читал и плакал. Это действовало очень сильно… Сейчас, взяв эту книгу в руки, никак иначе как сборником фантастических рассказов я назвать это не могу.
Стариков уточнил, что «Солженицын не работал в архивах… Аргументация фактов, изложенная в «Архипелаге ГУЛАГ» следующая: «на пересылке мне сказал мужчина, которому сказал сокамерник, чья бабушка это видела на площади». Там именно такая аргументация. Цифры высосаны из пальца. И Солженицын дал старт этим миллиардам раскулаченных и сотням миллионов расстрелянных при Сталине».
Маршал Советского Союза, один из главных «архитекторов Великой Победы» Александр Михайлович Василевский дал такую оценку «Архипелагу ГУЛАГ»: «Как в советской, так и в прогрессивной иностранной литературе давно и неопровержимо установилось мнение о Власове, как приспособленце, карьеристе и изменнике. Только предатель А. Солженицын, перешедший на службу к самым реакционным империалистическим силам, воспевает и восхваляет Власова, власовцев и других предателей Советской Родины в своём циничном антисоветском произведении «Архипелаг ГУЛАГ».
А вот что думает известный журналист и публицист Анатолий Вассерман:
— К Солженицыну когда-то относился с восторгом. Молод был, глуп. Черные басни о «кровавом тиране Сталине» врезались в голову намертво. На этом фоне сочинения Солженицына проходили на «Ура!». Тем более, что подлинные сведения, происходившего в нашей стране при Сталине были засекречены.
И Справка о числе репрессированных, подготовленная в начале 1956 года, оставалась засекреченной до 90-х. Выяснилось, что Справка 56-го была практически достоверна лишь с мизерной погрешностью. Поэтому к Солженицыну относился как к пророку, а «Архипелаг ГУЛАГ» читал с полным восторгом, продираясь сквозь заковыристый авторский язык.
Когда были опубликованы данные исследований всемирно известного ученого Виктора Земского, оказалось, что они превышены Солженицыным в десятки раз, — подчеркнул А.Вассерман. — Он врал совершенно сознательно. «С этого момента считаю его только пропагандистом, при этом пропагандистом сознательно лживым», — согласитесь, очень точное определение.
Не было и никаких «десятков миллионов жертв». Об этом свидетельствовал В.Земсков, работавший с архивами. «В страшном 37-м» в ГУЛАГе находилось 1.196.369 человек, из которых 87 процентов составляли уголовники. В 38 году в ГУЛАГе было уж 1.881.570 человек, то есть туда массово поступили «жертвы 37-го», уголовники составляли 81 процент».
Осужденными по политическим мотивам считались полицаи, каратели, агенты иностранных разведок, диверсанты. Причем осужденных к совершенно разным наказаниям, включая ссылку и высылку было немногим более 765 тысяч человек.
И еще, за годы, когда И.В.Сталин был у власти, к расстрелу приговорено примерно 650 тысяч человек. Приговор был приведен в исполнение менее, чем в половине случаев.
Кто-то захочет сделать такой вывод: «репрессии – миф, времена были суровые, врагов много, встречались некоторые недостатки, но ничего экстраординарного не было». «Репрессии, конечно, имели место, но их масштаб преувеличен антисоветчиками».
А.И.Солженицын изображал СССР «империей зла», что было выгодно как хозяевам на Западе, ведущим тысячелетнюю войну против русского народа, так и западникам-либералам, возглавившим Россию в 1990-е годы и которым нужно было всячески очернить и замазать грязью Союз. Поэтому довольно посредственного писателя и раскрутили, подняли его имя как знамя борьбы с советским тоталитаризмом, а всё, что он понаписал, объявили чистой правдой.
Донос на одноклассников
На фронт лейтенант Александр Солженицын попал весной 1943 года. Командовал батареей звуковой разведки. В своих письмах друзьям детства и юности, одноклассникам Кириллу Симоняну, Елене Ежерец и Николаю Виткевичу капитан критикует главнокомандующего, сравнивает порядки при Сталине с крепостным правом. Предлагал создать организацию, которая боролась бы с властью Сталина и следовала всем ленинским заветам.
Солженицын поступает как человек, потерявший рассудок.
Совместно с Н.Виткевичем он пишет «Резолюцию №1», осуждающую (он и сейчас этого не отрицает) советский государственный строй. В ней они критикуют не только военное искусство Сталина, но и его деятельность в коммунистическом движении, а также всю политику в области экономики и культуры.
По этому поводу Н. Виткевич скажет: «…Резолюция №1» выражала наши тогдашние взгляды. Но я о ней молчал и предполагал, что и Саня будет молчать. Я никому о ней не писал — ни родным, ни друзьям».
На такие письма должны были обратить внимание военный цензор и контрразведка. Их мог отправлять только безумный человек, который не понимал, что подставляет не только себя, но и тех, кому они адресованы.
А в 1944-м Солженицыным были написаны те самые письма, которые привели к его аресту.
Один из тех, кому они были адресованы, командир отдельной роты химзащиты капитан Н.Виткевич. По доносу своего лучшего друга он был арестован, исключен из партии, лишен боевых наград. Осужден на 10 лет. Отправлен по этапу в Воркуту. Отсидел девять лет без права проживания в крупных городах.
В феврале 1945 года командира батареи А.Солженицына арестовали и лишили воинского звания капитан. Его отправили в тюрьму на Лубянке, где он и находился, пока следователи изучали его дело.
7 июля 1945 года Солженицын был приговорен к восьми годам исправительно-трудовых лагерей с последующей ссылкой после окончания срока.
Сам А.И.Солженицын в интервью французскому изданию сказал, что не считает себя невинной жертвой. «К моменту ареста я пришел к весьма уничтожающему выводу о Сталине. И даже со своим другом мы составили письменный документ о необходимости смены советской власти».
У Н.Виткевича была возможность дважды читать доносы на себя своего друга – во время следствия и при реабилитации. «Он писал о том, — рассказывал Николай, — что якобы с 1940 года я систематически вёл антисоветскую агитацию, замышлял создать подпольную подрывную группу… Я не верил своим глазам. Это было жестоко. Мне хорошо была знакома его подпись…»
Что касается других его одноклассников и друзей юности: Кирилл Симонян стал видным хирургом, профессором, Лидия Ежерец — преподавателем Литературного института, литературным критиком. Их даже не допрашивали. Чекисты разобрались в хитросплетении подлости Солженицына.
Об эпистолярной активности Солженицына они сказали так: «Эти письма не соответствовали ни извечной трусости нашего приятеля, – а Солженицын самый трусливый человек, которого когда-либо знали, – ни его осторожности, ни даже его мировоззрению…» К.Симонян сделал такой вывод: «Он ясно видел, как, впрочем и каждый из нас, что в условиях, когда Победа уже предрешена, предстоит еще через многое пройти, и не исключена возможность гибели у самой цели. Единственной возможностью было попасть в тыл. Но как? …Стать моральным самострелом было в этом случае для Солженицына наилучшим выходом из положения. А отсюда и этот поток писем, глупая политическая болтовня».
В 1952 году Симоняна вызвал следователь и дал прочитать толстую тетрадку, заполненную хорошо знакомым Кириллу убористым почерком Сани Солженицына. «Силы небесные! — вскричал он — на каждой странице описывается, как я настроен против советской власти и его самого склонял к этому…».
Ветров – стукач Особлага
С конца 1945 до 1953 года Солженицын находился в заключении. Были Бутырская тюрьма, лагерь Новый Иерусалим, потом стройка в Москве, Рыбинск, Загорск и, наконец, Марфино, то есть опять же Москва. А в Марфине – по полкило белого хлеба в день, сливочное масло, книги, волейбол, музыка по радио и работа в акустической лаборатории. В заключении писатель, по мнению ряда исследователей, стал информатором и провокатором по кличке Ветров. Он и сам этого никогда не отрицал, ибо вещь очевидная. Александр Исаевич охотно давал показания против своих друзей и даже против жены. Отбыл свой срок без единого дисциплинарного наказания. Из Марфина попал в Экибастузский особый лагерь на севере Казахстана, где был бригадиром, работал каменщиком, потом библиотекарем. Все это время он сочинял и держал в памяти стихи, чтобы позже переложить на бумагу. Освобожден в 1953-м.
Сам признавался, что был завербован МГБ СССР в доносчики с кличкой Ветров. Он не хотел ехать в Заполярье, как Н.Виткевич, который отправился туда по доносу будущего писателя.
Его вдова, пытаясь как-то мужа обелить, говорит, что вот, мол, он же сам признался. А так никто бы об этом и не узнал. Смешно до глупости! В КГБ остались же документы, которые и были опубликованы вначале за границей, потом у нас.
По словам Солженицына, он ни одного доноса никогда не написал. С этим не согласен его солагерник Семен Бадаш.
Меж тем один сохранившийся донос Ветрова сыграл трагическую роль в судьбе многих заключенных Экибастузского лагеря. В нем была указана дата бунта и имена его организаторов, а также был дан перечень оружия /у заключенных это были доски, ножи и металлические трубки/. В доносе также был детальный план действий бунтовщиков и список бараков с основными силами.
Именно во время восстания у Солженицына обнаружилась раковая опухоль. «Когда после нашей 5-дневной забастовки-голодовки объявили о расформировании лагеря, вы, чтобы снова избежать этапа, легли в лагерную больницу, якобы со «злокачественной опухолью», напишет С. Бадаш.
«Сов. секретно.
Донесение: С/о «Ветров» от 20.01.1952.
«В своё время мне удалось, по вашему заданию, сблизиться с Иваном Мегелем. Сегодня утром Мегель, встретив меня у пошивочной мастерской, полузагадочно сказал: кто был ничем, тот станет всем!». Из дальнейшего разговора с Мегелем выяснилось, что 22 января з/к Малкуш, Ковлюченко и Романович собираются поднять восстание. Для этого они уже сколотили надёжную группу, в основном, из своих – бандеровцев, припрятали ножи, металлические трубки и доски. Мегель рассказал, что сподвижники Романовича и Малкуша из второго, восьмого и десятого бараков должны разбиться на четыре группы и начать одновременно. Первая группа будет освобождать «своих»…
«Лично для меня, человек, который заявлял о нашей Великой Победе над фашизмом примерно следующее: какая разница, кто победил: сняли бы портрет с усами и повесили портрет с усиками, всего и делов-то — неприемлем.
Очевидно, что Солженицын активно участвовал в исполнении плана Даллеса в СССР, помог уничтожить великую индустриальную супердержаву, и теперь те, кто был с ним в одной обойме, поют ему сейчас осанну, ставят памятники, награждают, заносят в учебники». (Станислав Субботин)
День Ивана Денисовича
В 1956 году Солженицын был реабилитирован, ему разрешили вернуться из ссылки. Он поселился во Владимирской области, затем в Рязани. Первый рассказ Александра Исаевича был опубликован в 1962 году в журнале «Новый мир», который возглавлял Александр Твардовский. Это был «Один день Ивана Денисовича». Важно помнить, что всего несколько лет назад прошел знаменитый XX съезд КПСС, где Н.С.Хрущев развенчал культ личности Сталина.
Тема репрессий, внушившая многим советским людям отвращение к собственному государству и комплекс вины, стала активно использоваться в «холодной войне». От СССР стали отворачиваться. В самом Союзе неприятие советского строя также входило постепенно в моду, особенно с учётом «перегибов» Хрущева в области национальной безопасности, народного хозяйства, культуры. Солженицын попал в эту «волну». Его заметили. После этого он принялся за написание «Архипелага ГУЛАГ». И в СССР, и на Западе он становится самым модным, самым знаменитым писателем.
Американцы так сумели раскрутить образ ГУЛАГа, что у многих обывателей по всему миру Россия по сей день прочно ассоциируется с какими-то кровавыми ужасами, массовыми арестами и поголовными казнями миллионов людей. «Архипелаг…» стал одним из самых видных образов СССР.
Во второй половине 80-х годов ХХ века страна, избавляясь от наследия прошлого, принимала все ранее сокрытое и недоступное для широкого читателя. Андреев, Булгаков, Замятин, Набоков, Платонов и многие другие писатели появились в школьной программе на волне деидеологизации. Возвращение А. Солженицына к тогда еще советскому читателю началось в 1988 году.
Я хорошо помню, как «Архипелаг ГУЛАГ» и другие произведения миллионными тиражами заполонили книжные «развалы». Настырные продавцы старались втюхать нам его книги в переходах, в метро, где угодно. В 1990 году выходит Собрание сочинений Солженицына в 8 томах.
Мне кажется, что с того времени «лагерная тема» — с враждой политических и уголовников — стала модной, прочно вошла и в кинематограф. Ее всполохи видны на экранах и в наши дни, хотя многие сценарии шиты белыми нитками, откровенно надуманы. Лишь бы очернить советский строй, исказить историю нашей страны, в которой половина сидит, а другая половина ее охраняет. Лагерный фольклор зазвучал и в программах концертов даже в Кремлевском дворце: «Голуби летят над нашей зоной…».
Однако вскоре писатель потеряет расположение властей. Критика сталинского периода была в целом свернута. Ему запрещают печататься. Но Солженицына раскрутили, и его поддерживают на Западе. Так, в 1970 году большая группа французских писателей, ученых и деятелей искусств выдвинула Солженицына на Нобелевскую премию по литературе. В Парижском издательстве «ИМКА-Пресс» публикуется его роман «Архипелаг ГУЛАГ».
13 января 1974 года в газете «Правда» была напечатана статья «Путь предательства», где Солженицына впервые назвали «литературным власовцем». «Окна ТАСС» на улице Горького /теперь Тверская/ выставили большой плакат: уродцы с трубами и барабанами возносят «сочинения Солженицына». В том же году Солженицына обвинили в измене Родине, лишили советского гражданства и выслали за страны. Он улетел в Германию. В домике под Кельном его встретил Генрих Белль, известный нам по романам «Глазами клоуна», «Бильярд в половине десятого», «Где ты был, Адам?» и другим.
«В 1991-1993 годах власть в России захватили сторонники западной «матрицы» — хищного капитализма, кастового неофеодализма, либерального социал-дарвинизма и т.д. Неудивительно, что такой перевертыш, как Солженицын, вернулся в Россию в 1994-м. Стал символом наступившей эпохи гласности и демократии. Его именем, вопреки желанию большинства народа (!), называют улицы, устанавливают ему памятники, открывают мемориальные доски. А в СМИ отзываются о нем только как о гениальном писателе, мыслителе всех времен и народов».
Варлам Шаламов /1907-1982/ — автор «Колымских рассказов», повествующих о жизни заключённых советских исправительно-трудовых лагерей в 1930—1950-е годы, и Солженицын начинали как писатели-соратники по лагерной теме. Но постепенно они отдалялись друг от друга.
К концу 1960-х Шаламов и вовсе стал считать Солженицына графоманом и расчётливым политиканом. Варлам пишет: «Почему я не считаю возможным личное мое сотрудничество с Солженицыным? Прежде всего, потому, что я надеюсь сказать свое личное слово в русской прозе, а не появиться в тени такого, в общем-то, дельца, как Солженицын….». «Я считаю Солженицына человеком, который не достоин прикоснуться к такому вопросу, как Колыма». Это слова сказаны русским советским прозаиком и поэтом, который провёл в лагерях 19 лет, из которых 16 – на Колыме. По обвинению: социально-опасный элемент и антисоветская агитация. Такие люди не лгут! Такие люди живут не по лжи!
