Таинственное исчезновение сундука Мольера со всеми его рукописями

Я пишу о людях, чей образ отражен в искусстве. Человек, которого фактически весь культурный мир знает как Мольера, на самом деле звался Жаном Батистом Покленом. Он взял псевдоним, чтобы не "позорить" славную фамилию отца - придворного обойщика и камердинера короля. Ведь в XVII веке все еще считалось, что актерство - недостойное занятие для серьезного человека.

Жана Батиста тоже готовили не для театральной стези. Он учился в престижном Клермонском колледже и получил там юридическое образование. Из этого факта своей биографии Мольер вынес две важные вещи - блестящее знание латыни, что позволяло ему читать древнеримские тексты без проблем, и умение составлять договоры.

Ввергнув папашу Поклена в шок, сразу после получения звания лиценциата прав, Жан Батист нанялся в актерскую труппу и заколесил с ней по стране, играя в фарсах и комедиях. Тогда же он и сам начал писать для театра. Поначалу это были короткие пьески типа "Летающего лекаря", призванные, в первую очередь, увлечь и развеселить зрителей. Надо сказать, что Мольеру это удавалось. Многие его ранние работы, по сути - пробы пера, были поставлены несколько раз и забыты. Сам Мольер вообще не заморачивался тем, чтобы сохранить эти однодневки.

Затем он написал две большие пьесы (тоже фарсовые) и получил известность. Это позволило вернуться из провинции в Париж.

Постепенно известность Мольера росла, как драматурга, так и актера. Его пьесы начали печатать. В картине Жана-Франсуа де Труа (см. выше) как раз показан такой момент, когда в салоне собравшиеся люди слушают чтение какой-то пьесы Мольера. Чтец держит в руках книгу. По лицам присутствующих понятно, что чтение легкое, приятное, смешное и доставляет искреннее удовольствие.

Королю Людовику XIV очень понравились пьесы Мольера и его труппа, результатом этой симпатии стало то, что ей был отдан королевский театр Пале-Рояль. Таким образом, король и двор стали постоянными зрителями мольеровских представлений.

Литературный дар драматурга с годами только креп. Были написаны великие пьесы, слава Мольера росла. Свои рукописи он хранил в сундуке, который постоянно пополнялся. Последней его пьесой стал "Мнимый больной", который и сейчас есть в репертуаре многих театров. Это очень жизнерадостная вещь, смотря на которую и не подумаешь, кто она написана тяжело больным человеком.

Мольер легкомысленно относился к своему здоровью и, чувствуя себя плохо, все же вышел на сцену, как раз на представление "Мнимого больного", где он играл роль Аргана. Сидя в кресле, он начал натужно кашлять. Зрители думали, что он просто превосходно вошел в роль. Но труппа знала о состоянии Мольера, поэтому когда стало очевидно, что Мольеру реально плохо, его увели со сцены.

Есть легенда, что Мольер умер на сцене. Если быть точным, то умер он все же дома, но плохо ему стало действительно на сцене.

После его смерти жена получила в свое распоряжение все его вещи, в том числе сундук к рукописями. Дальше дело приобретает таинственность, так как никто не озаботился судьбой литературного наследия драматурга. Жена кому-то продала сундук со всем его содержимым. Довольно легкомысленный поступок! Но, думаю, молодая женщина не очень понимала значение этого сундука для культуры. Ей нужны были деньги, ей был не нужен сундук с бумагами.

Что случилось дальше с этим сундуком - тайна. В начале XIX века во Французскую национальную библиотеку пришел какой-то бедняк и сказал, что хотел бы отдать сундук в рукописями Мольера. Охранники не пустили его, сославшись на позднее время. Человек ушел и больше не вернулся.

От Мольера остались только несколько его подписей под документами, и ни одной рукописи пьес. Это дало основание для появления версии, что его пьесы на самом деле написаны не им, не Корнелем. Но эта версия не имеет много сторонников.

Кстати, о Шекспире говорят то же самое, но тут дискуссия гораздо более острая.

Почитайте еще на моем канале:

Как цирковой силач стал исследователем Египта: невероятная судьба Джованни Бельцони

Ромейн Брукс: женщина в мужском костюме

Канал мужа:

Как в 1935 году в СССР представляли себе полет на Луну