Хасан-Ага: единственный мужчина, который ходил в гарем к Роксолане!

Те, кто мало-мальски знаком с политикой Османской империи в отношении покоренных христианских народов, наверняка знает и о практике воспитания захваченных в плен (или же взятых в качестве дани) мальчиков-христиан в мусульманских традициях и в духе этакого ультра-османизма.

Надо сказать, что этот метод оправдал себя на все 100%, поскольку те же янычары, пройдя соответствующую подготовку, готовы были сделать все что угодно, даже со своими бывшими соплеменниками, из верности султану. В чем-то они были безжалостнее природных турок.

Учитывая то, что северные турецкие территории граничили с землями Речи Посполитой, частью которых была и будущая Украина, нет ничего удивительного в том, что приток пленников шел и с этой территории.

Крымские татары делали набеги на славянские земли, славяне же делали набеги на татар и турок, что обеспечивало, выражаясь языком толерантности, высокую степень культурного многообразия. И важной частью этой национальной палитры были русины.

Скажу сразу, что я не буду использовать термин «украинцы», поскольку, хотя в ту пору уже стали закладываться основы будущей украинской/малоросской нации, но украинцами там себя никто не называл, предпочитая термин «русины» (собственно как и среди великороссов, даже не догадывавшихся, что они великороссы).

Разумеется, большая часть русинов терялась в бескрайних людских потоках Османской империи. Кто-то попадал в рабство, кто-то в армию или еще куда-то, но вполне естественно, что большая часть пленных русинов вела простой турецкий образ жизни.

Те же, кому удавалось подняться, обычно поднимались на уровень, заслуживающий зависти соседей, но не того, чтобы наследить на страницах летописей. Впрочем, так было во все времена и у всех народов.

Фактически таких вышедших в люди русинов было только два. О Роксолане сейчас уже написано/сказано/снято столько, что я уже стараюсь лишний раз не упоминать это имя, ибо моветон.

Вторым же человеком был некий Хасан-Ага, который тоже был русином и отметился на службе у все той же (не к ночи будь помянута) героини множества гламурных сериалов.

Старт был обычным для русского пленника. Где-то в первой половине XVI века, когда будущий Хасан-Ага был еще мал, его пленили крымские татары, и по своей привычке продали в рабство.

Там он стал Хасаном и каким-то образом просочился в дворцовую школу, куда изредка могли взять мальчика из числа христиан (бывших, разумеется). После окончания обучения они получали право работать в султанских конюшнях.

Это звучит довольно неплохо, но не слишком престижно, однако с должности султанского конюха можно было неплохо стартануть, вплоть до самых вершин администрации империи.

К примеру, одному из них удалось стать зятем самого султана. А потом еще и великим визирём. Хасан оказался тоже парень не промах: в 16 лет (пацану!) Сулейман уже доверяет ему отправиться в Польшу и добиться наказания скрывающихся в Речи Посполитой мятежников.

Когда Сулейман Великолепный отправился составлять карту загробных миров, Хасан в предельно короткие сроки доставил эту весть его сыну Селиму, что позволило тому вовремя заявить свои права. Разумеется, это не было забыто.

Интересно, что жену для Селима «добыл» опять-таки Хасан. Там вообще довольно авантюрная история, ибо за бабой (звали ее Нурбану) Хасану пришлось отправиться в Венецию! Вернее, не за ней, а за ее родословной.

Дело было в том, что Нурбану была в детстве похищена пиратами, и все, что она помнила о родителях – это то, что они были аристократами из Венеции.

В Венеции навели справки и быстро выяснили, что она – обычная лгунья/фантазерка, в реальности являвшаяся дочерью греческого рыбака. Но, чтобы улучшить отношения с Портой, венецианцы быстро сочинили легенду о ее действительно аристократическом происхождении, чему Селим был искренне рад.

Не меньше был рад сам Хасан, ибо венецианцы одарили его очень щедро. Правда, спустя некоторое время он заявился в Венецию уже с ультиматумом от султана.

И снова Хасана раз за разом отправляют с посольством в Речь Посполитую. Вероятно, это было связано с тем, что Хасан мог говорить, как минимум, на языке тогдашних русинов. Не исключено, что у него имелись познания и «йензыка польскего».

Ирония заключается в том, что соплеменника запорожских казаков, отправляли в Польшу в основном для того, чтобы сбить с поляков компенсацию за набеги, совершаемые казаками на османские земли.

Когда султан Селим умирает, Хасан повторяет былой прием, и так же скоро доставляет печальную (или радостную?) весть Мураду III. Тот отблагодарил Хасана тем, что сделал своим адъютантом.

Судя по всему, Хасану доводилось выполнять множество поручений и, вполне вероятно, что они носили секретный характер, и большая их часть не попала в архивы.

Но в польских архивах сохранились письма Роксоланы, которая упоминала Хасана в письмах польскому королю, утверждая, что он заслуживает абсолютного доверия. При этом, судя по всему, речь шла о мирных переговорах.

Дочь Роксоланы, говоря о Хасане, называла его «бей», что солидно для бывшего раба, и личным слугой ее матери. Похоже, что Хасан был, возможно, вообще единственным мужчиной, который, не будучи евнухом, имел право общаться с женщинами из султанского гарема.

О личности самого Хасана известно мало. Нетрудно догадаться, что он был неглуп. Скорее всего, особой принципиальностью не отличался, и просто знал, когда и чью сторону занять. Из христианства он, естественно, перешел в ислам, и не похоже, чтобы его хоть сколько-то заботили его корни.

В отношениях с женщинами он был несдержан. Его первой женой стала одна из наложниц Сулеймана Великолепного, которая к тому же служила Роксолане и занимала важную должность в гареме.

Она же помогла мужу выбрать вторую жену, тем более что из-за своих обязанностей первая жена дома почти не появлялась. Интересно, что третьей женой стала вдова одного казненного султаном паши, которая осталась без средств к существованию.

Кроме этого говорили, что, оказавшись в Венеции, он стремился завести отношения практически с каждой встречной-поперечной. И каждой он признавался в любви до гроба.

Для венецианок, не привыкших к восточному стилю ухаживания/одурачивания все эти «звезды в небе» и «цветки моего счастья» были внове, и Хасан, вероятно, воспринимал венецианские командировки как курорт.

Прожил он как минимум 70 лет, после чего его имя исчезает из документов. Впрочем, не факт, что он умер: мог и просто на покой уйти.