20 лет тайного террора Тифозной Мэри! Едва не сгубила Нью-Йорк!

Что нужно для того, чтобы началась эпидемия? – Многое, но главное – «нулевой пациент». Что бы ни происходило, но именно с этого «Человека Х» все и начинается.

Отследить его возможно далеко не всегда, но сам термин появился после того, как в Нью-Йорке в начале прошлого века появилась одна ирландская кухарка.

Звали ее Мэри, и родилась она в 1869 году. Во время беременности ее мать переболела тифом, но поправилась, и никому и в голову не могло прийти, что ее совершенно здоровая девочка может быть разносчицей заразы.

Впрочем, не исключено, что она подцепила ее позднее. К тому же до 15 лет с ее именем ничего дурного не связывали. В этом возрасте она с семьей приезжает в США, и через несколько лет нанимается кухаркой в дом местного богача.

В скором времени в доме начали болеть почти все члены семьи. Потом уже начали болеть и другие люди. И поскольку в ту пору и население тогда еще относительно небольшого Нью-Йорка был скромным, и число приезжающих тоже не впечатляло, то жители сложили одно с другим и поняли, где собака зарыта.

Догадка была верной, народ закричал «Ату! Держи ее! Хватай»… В общем, неизвестно, хватали ли разносчицу заразы жители города, и, если хватали, то за какие места, но в итоге, Мэри была выдворена из Нью-Йорка.

Вновь следы Мэри обнаруживаются в 1901 году на Манхэттене. И вновь она остается верной избранной стезе – нанимается в одну семью кухаркой. Недели не прошло, а семья стала чахнуть, хотя сама Мэри цвела и пахла.

В скором времени от тифа умирает прачка в том же доме, и Мэри решает покинуть поносящее семейство, пока сама диареи не приобщилась.

Перебирается работать к одному адвокату, уложив в постель все его семейство. Мэри была очень верующей, и потому старалась помочь страждущим, усердно ухаживая за ними. Как и следовало ожидать, от такого проявления христианской заботы, шанс встретиться с основателем этой религии у захворавших только возрастал.

И снова Мэри пошла на биржу, год за годом меняя одного работодателя на другого. И только в 1906 году один нью-йоркский банкир, отправившись с семьей отдохнуть в съемный дом, прихватил с собой на отдых и кухарку, которой была Мэри.

Как и раньше, половина семьи слегла, и Мэри уже по привычке стала искать новую работу. Но владелец дома, который снял банкир, насторожился, поскольку не хотел, чтобы его дом стал считаться заразным. Тогда он нанял работника санитарной службы.

Тот изучил тифозный вопрос в данной местности, и пришел к выводу, что все они совпадали с появлением Мэри. А та между тем продолжала разносить заразу, будучи совершенно здоровой.

В конце концов медик разыскал Мэри и предложил ей сдать анализы. Надо понимать, что тогда ирландцы считались отбросами общества, и их в былые времена даже продавали в рабство.

В общем, Мэри бросилась на медика с вилкой в руке и криком «Ирландские жизни имеют значение!» на устах. Мужчина понял, что переговоры зашли в тупик и отступил.

Тогда он решил заслать к Мэри женщину-врача, но ее стряпуха-бациллоноситель проигнорировала, сказав, что какой-то аптекарь счел ее здоровой. Правда, власти решили не верить Мэри на слово, а просто выслали «бобик» и, арестовав бойкую барышню, отправили ее в тюремную больницу.

Там-то в ее желчном пузыре и было обнаружено общежитие, в котором весело тусили тифоподобные бактерии. Врачи сказали, что, мол, «давай-ка мы твою общагу оттяпаем – и дело в шляпе!» Однако Мэри сказала что-то вроде «Все свое ношу с собой!» и отвергла предложение медиков, о которых уже тогда говорили, что они не лечат, а калечат.

Правда, будучи честной женщиной, все же признала, что иногда не мыла руки во время готовки, поскольку не понимает, какой в этом вообще смысл.

За это ее сослали на остров на три года. Сама Мэри искренне возмущалась подобной несправедливостью и заговором врачей, сославших здорового человека, тем более что какой-то злодей-журналист еще и дал ей звучное имя «Тифозная Мэри».

И даже когда тот самый санитар пришел к ней и предложил написать о ней книгу, посулив процент с продаж, Мэри оскорбилась и заперлась в туалете, откуда не выходила, пока медик, решивший по примеру Чехова пойти в писатели, не ушел.

Правда других врачей она принимала и даже сдавала им анализы. Однако жизнь на острове ей надоела, и Мэри обратилась к «независимым экспертам», которые подтвердили, что Мэри здорова.

На основании этого заключения Кухарка из ада добилась освобождения. Цель была достигнута, но с условием, что Мэри никогда не будет работать в сфере харчевания сограждан. Теперь уже бывшая кухарка сказала «Яволь!»и дала с острова скоростную тягу.

После этого она пошла в прачки. Вот только за эту работу и платили в разы меньше, и нагрузка там была в разы больше. Ирландка оказалась умнее, чем о ней думали, изменила имя и снова рванула в повара, поскольку искренне считала, что здорова, а все связанные с ней заболевания – совпадения.

И снова начались вспышки тифа, тем более что с гигиеной Мэри так и не сдружилась. Прошло несколько лет, пока ее снова не вычислили. За это время она успела заразить 24 человека и еще одного отправить в могилу.

46-летнюю Мэри повязали и снова запроторили на остров, лишив права на освобождение. Свою хворь она признавать отказалась, от лечения, которое давало ей шанс на свободу, тоже отказалась, оставшись верной теории заговора врачей, издевающихся над здоровой честной женщиной, которая лишь иногда, вместо того, чтобы вымыть руки, просто сплевывала на них. Ну, так это же не преступление, чтобы человека сажать!

По прошествии 7 лет, Мэри позволили стать санитаркой в местной лаборатории, а еще через 3 года сделали лаборанткой. В этом статусе она прожила еще 7 лет, после чего инсульт парализовал одну сторону ее тела. Через шесть лет она умерла. И не от тифа, а от воспаления легких.

После вскрытия врачи, первым делом рванули осматривать ее желчный пузырь и обнаружили там все ту же общагу, в которой почти 70 лет жили бактерии тифа, которых Мэри так щедро дарила людям.

Скольких человек заразила Мэри сказать сложно, поскольку с подсчетами тогда было туго. Но число умерших по ее вине колеблется от трех до пятидесяти человек. Подсчитать же заболевших возможным не представляется.