О Санду, церкви и «агентах Кремля»

Всё это мне пришло в голову, когда я листал страницы западных СМИ четырёхгодичной давности. Майя Санду уже тогда была «единственной антиолигархической силой» (то есть, в переводе с тамошнего политического, согласованным прозападным кандидатом), а Додон — агентом Кремля и олигархом.

Улыбчивая женщина, услужливо сфотографированная снизу вверх у избирательной урны, — это и есть борец за демократию, любой её шаг — к процветанию политики и экономики, а любой шаг против неё — это деятельность реакционных олигархов, которых можно изображать как грубых жестоких клептократов.

Deutche Welle в 2016 году была очень озабочена тем обстоятельством, что «70% молдаван доверяют Церкви», а «Молдавскую митрополию» Москва использует как инструмент. Любой человек, только заикавшийся на тему недостатков программы Санду с точки зрения православных верующих, сразу получал ярлык «скандального».

Всякое, конечно, было, включая личные оскорбления в адрес Майи Санду.

Молдавия — южная страна, и полутонов там нет. Все политические фигуры отбрасывают густые, резко очерченные тени. Едва ли в Греции, например, выборы проходят спокойно и без «скандальных» заявлений. От проживающих там на ПМЖ знакомых мне довелось многое слышать о тамошних нравах. Только там это немецких журналистов не волнует, потому что Элладская церковь идёт тем курсом, который нужен Западу, а сама страна — абсолютно «демократическая», то есть полумёртвая и спорить там с духовной точки зрения просто не о чем. Что и показало лёгкое признание ПЦУ.

Додон сообщил избирателям: «У нас в стране было преподавание религии в школе. А Санду сказала, что ей не очем говорить со священнослужителями». Санду и в самом деле выступает за введение такой нормы — преподавания религии факультативно по желанию учеников и родителей. Да и должен ли президент светского государства «говорить со священнослужителями?» — справедливо задастся вопросом читатель.

И вот тут возникает водораздел. Священнослужители — это граждане? Ну, в общем, как бы да, хоть это кому-то может не нравиться. Они выражают чьё мнение? Своё мнение? Или мнение комиссаров в Кремле? Или мнение паствы, верующих? Этот вопрос стараются тщательно обходить стороной. «Агенты Кремля» — и точка, и нечего тут…

Но подождите.

Я абсолютно согласен с тем, что в светском демократическом государстве должны действовать светские законы, и решения приниматься с точки зрения этих самых светских законов, и что в парламенте не место экспертизе законов с точки зрения православного канонического права, правовых представлений буддистов или норм шариата. Это — для Тибета или Ирана с Ватиканом, но не для того, что мы называем Европой. Нельзя с точки зрения канонов светской государственности принимать законы с отсылкой к нормам религиозного права как такового.

Но можно ли назвать волей народа то, что расходится с его нравственным сознанием или мировоззрением? Можно ли игнорировать его стремление к важной оценке роли религии в жизни своей родины? — Тоже нет. Это абсурд, ибо религия является одним из сильнейших мотивов поведения человека. Коммунисты потому и боролись с Церковью, что чётко сознавали: пока она формирует мотивы поведения человека, их собственная политика в России не приживётся. И вот теперь снова идёт явное наступление на внутреннюю мотивацию человека. С точки зрения западной идеологии, человек просто обязан быть гендерно-неопределённым существом, иметь нетрадиционную ориентацию или соглашаться с ней как с нормой, а всё остальное ревниво выпалывается как сорняки в огороде.

Это уже видели в годы тоталитаризма.

И вот если в школах Молдовы были занятия по религии для детей — и это продавила не рука Кремля, а воля верующих, которых, по скромным и наверняка заниженным оценкам немецких журналистов, в Молдове насчитывается 70% (больше любых мыслимых порогов), то эта воля народа и должна оставаться в школе. Без вариантов.

Хотят ли жители Молдовы однополые браки? Нет, как и в Румынии, где патриарх Даниил даже пытался продавить специальный референдум, но у него не получилось.

В Польше чуть не началась гражданская война на почве права на аборты в определённых случаях. Будучи православным и не питая исторической симпатии к политике Польши, я всеми руками и ногами поддерживаю и польских верующих, и польских государственных деятелей, пытающихся ограничить аборты, и Польскую Католическую Церковь, которая всё это вдохновляет. Они борются за свои права. Почему их права и их мировоззрение должны полететь в мусорную корзину, а мировоззрение накачанного гормонами и наркотиками фрика стать нормой для страны с тысячелетней традицией христианской государственности? Только совершенно неадекватный или политически — хочу подчеркнуть, именно политически — ангажированный человек может это одобрить.

Водораздел проходит уже по самому человеку. Делить политически дальше нечего. Общество зримо распадается на тех, кто за жизнь и против убийства плода, с одной стороны, и на тех, кто за всё это — с другой. Нужны два государства на одной и той же территории: одно — для сторонников жизни и другое — для сторонников смерти. Модель этому может дать шариат, дающий персональную автономию последователям христианства и иудаизма. Плати налоги, не демонстрируй кресты и меноры и делай что хочешь. Но ислам не может признать последователей смерти, если он остался исламом. Надежды на то, что придёт какой-то халифат и всех «разведёт по углам» — нет.

Остаётся борьба: трудная и смертельная. И как в такой борьбе политические фигуры могут не отбрасывать густые чётко очерченные тени, никто ответить не сможет.

Автор — Дмитрий Ильин