«К барьеру!» Смех и грех: дуэли-посмешища!

Дуэли рисуются нам чем-то наподобие «Пушкин против Дантеса» или «д’Артаньян против кого-то очень плохого». Иногда так и бывало, и средняя смертность на дуэлях была необычайно высока (особенно на шпагах), но и в этой среде случались комические истории, две из которых я вам сегодня и поведаю.

И, как всегда, в таких историях будут замешаны женщины, одно присутствие которых порой приводит к замыканию, извилин. Порой даже у них самих.

Все женщины – кошки!

Дворяне «мушкетерского периода» были насколько заносчивы, настолько же агрессивны и порой настолько же глупы. Любой повод был хорош, чтобы подраться.

И вот однажды герцог Филипп II Орлеанский слышит посреди ночи шум и звон шпаг. Реакция на подобные события в те времена была той же, что и сейчас, и двух отчаянно сражавшихся гвардейцев (один из которых был ранен) стража привела к разбуженному герцогу.

Понимая, что в деле замешана женщина, Филипп распорядился, чтобы к нему привели предмет пререканий, что и было сделано. Им оказалась очень красивая ангорская кошка.

Когда герцог пришел в себя, двух высокородных идиотов было приказано отчислить из гвардии в другие полки, предварительно продержав пару недель под стражей, а впредь по таким пустякам драться кулаками, и не портить людям сон.

Влюбленная женщина – это не шутка

Не стоит думать, что дуэли закатывали только мужчины. Женщины тоже довольно активно занимались фехтованием и в бою могли порешить большинство мужчин.

Разумеется, это были аристократки, поскольку нанимать учителя фехтования могли только они. Впрочем, случались и просто зажиточные дамы, горячая кровь которых не давала возможности находить им утешение в коллекционировании платьев и украшений.

К тому же бытовало мнение, что тренировки со шпагой способствуют хорошей фигуре даже больше, чем верховая езда и даже больше, чем танцы.

Среди женщин хватало заядлых дуэлянток, впрочем, предпочитавших драться с другими дамами, ибо с мужчинами им драться было особо не за что.

Что характерно, именно женские дуэли отличались крайней жестокостью, ибо участницы стремились не убить, а изуродовать противницу, метя в лицо или, на худой конец, в грудь, дабы лишить возможности носить платья с декольте.

Но так было ближе к Ренессансу и эпохе Просвещения, а в XIX веке все стало мельчать. Так Жорж Санд вызвала на дуэль свою соперницу Марию д’Агу, с которой не поделила, конечно же, мужика – композитора Ференца Листа.

Правда, помимо этого, Мария д’Агу была еще и писательницей, да притом во многом ориентировавшейся на Жорж Санд, так что причины могли быть не только в мужчине.

Как бы там ни было, но сцепились дамы всерьез. «Дуэль! Всенепременно дуэль!», заявили дамы, и в воздухе запахло бедой.

«Дебилки, ...ять!», сказал композитор и решил не вмешиваться. К счастью, инициаторша сражения (Жорж Санд) настояла на том, что драться будут на ногтях. Ференц, поняв, что эта форма идиотизма неопасна, хотел спокойно отойти в сторону, да не дали.

Обе стервы пришли к нему в дом, чтоб знал! Закрылись в комнате и начали царапаться и рвать друг другу волосы.

Возможно, Жорж рассчитывала, что композитор бросится на ее защиту, но тот спокойно сидел в соседнем помещении и пытался уловить в воплях соперниц музыкальные гармонии. Уж не после этого побоища он решил написать свою симфоническую поэму «Битва гуннов»?

Поединок окончился вничью, бабам было больно, и после этого Жорж Санд порвала с Ференцем. А, может, все же продула, да не призналась? Как бы там ни было, но композитор остался с Мари, которая и была его фактической женой до самой смерти.

А инициаторша ногтевой дуэли вскоре переключилась на другого композитора – Фредерика Шопена. На этот раз обошлось без драки, ибо Жорж сначала дождалась, когда композитор расстанется со своей предыдущей любовью.