Слово об одном интервью канадского лингвиста Джона Коларуссо

На днях я ознакомился с одним интервью, которое было опубликовано на адыгском сайте «natpressru.info». Если конкретно, то это интервью со всемирно известным лингвистом и мифологом, профессором Университета Макмастера в Канаде Джоном Коларуссо. Автором публикации является Саида Панеш. Она брала интервью, которое, как я понял, позднее из сайта газеты «Советская Адыгея» было скопировано другими адыгскими сайтами. Во вступлении к интервью Саида Панеш отметила, что, будучи советником администрации Билла Клинтона по вопросам Кавказа, Джон Коларуссо «организовал и реализовал программу по проведению благотворительных операций пластической хирургии для женщин, пострадавших в грузино-абхазском конфликте как с абхазской, так и с грузинской стороны».

О Коларуссо я слышал от моего дорогого старшего друга, известного и талантливого учёного-нартоведа, доктора филологических наук, академика Адыгской (Черкесской) Международной академии наук, народного поэта Адыгеи Аскера Гадагатля. Аскер Магамудович говорил о Джоне Коларуссо с большим уважением и теплотой. Он говорил о нём часто. С его слов я знал Коларуссо очень хорошо, но заочно. Я безмерно счастлив тому, что лично знал Аскера Гадагатля и был очень близок к его семье. Мне, как и братьям-адыгам, сегодня очень не хватает таких деятелей, как Гадагатль. Я рад тому, что интервью с Коларуссо, текст которого я прочитал на адыгском сайте, в очередной раз напомнило мне о моём великом друге.

По словам Джона Коларуссо, в библейском мифе о Вавилоне нет элементов летописи реальных событий, но, тем не менее, он хранит в себе память о зиккурате античной Месопотамии. Это своего рода модель языкового расхождения в далёком прошлом. Отвечая на вопрос Саиды Панеш о праязыке, Коларуссо отмечает, что «праязык – это язык, из которого произошли другие языки». Он, как сказал учёный-лингвист, исчезает, растворяясь в своих «детях». Это реально существовавший язык, который очень похож на «дочерние» языки. В качестве примера Коларуссо отметил, что, например, латинский является «праязыком» для языков романских: итальянского, румынского, французского, испанского, португальского и некоторых диалектов.

Далее Джон Коларуссо, упоминая о двух своих работах, делает, на мой взгляд, весьма сенсационное заявление. Он, в частности, говорит, что «индоевропейская языковая семья и семья языков северо-западного Кавказа, т.е. семья, к которой принадлежат язык адыгов (черкесов), абхазо-абазский и убыхский языки, имели один праязык». Исследователь назвал его «понтийским» языком, по географическому признаку. Он полагает, что на этом языке могли говорить люди, проживавшие на восточном побережье Чёрного моря, на территории, известной в греческих источниках как Pontus Euxinus.

По мнению Джона Коларуссо, «приблизительно 5 000 – 9 000 лет назад, люди, населявшие прото-западный Кавказ, жили и на восточном, и на северном побережье Чёрного Моря, и они говорили на индоевропейском праязыке». Но он тут же подчёркивает, что «сегодняшний язык адыгов (черкесов) и его праязык – прото-северозападно-кавказский язык – это не индоевропейские языки».

Кажется, что знаменитый лингвист совсем нас сбил с толку. Но его фраза «английский – не романский язык, равно как и итальянский – не германский, но оба языка являются родственными, возникновение обоих языков можно проследить из протоиндоевропейского языка» вполне разъясняет то, что он хотел сказать, говоря о родстве абхазо-адыгских и индоевропейских языков.

Оторвавшись от интервью, давайте немного полюбопытствуем о том, насколько же могут быть близки упомянутые Джоном Коларуссо группы языков. Сравним абхазо-адыгские языки с русским.

• Абхазские слова с корнем «Ҧ» в значении «перед, вперёд, первый, впереди»: аҧагара, аҧыгара (апа́гара, апы́гара) – опередить, опережать; аҧара (а́пара) – прыжок, прыгнуть; аҧаса (апа́са) – ранний; аҧаҩ (а́паю) – прыгун; аҧбара (апбара́) – предсказать; аҧгылара (апгы́лара) – предводительствовать, возглавить; аҧеиҧш (апэ́йпш) – судьба, рок, будущее; аҧжәара (апжвара́) – порвать; аҧкра (апкра́) – воспрепятствовать; аҧра (а́пра) – парус; аҧсы (апсы́, буквально: «первый удар») – душа; аҧхьатәи (а́пхяти) – первый; аҧша (апша́) – ветер; аҧыза (апы́за) – вожак, вождь; аҧынгыла (апынгы́ла) – приставка; аҧыражьра (апы́ражьра) – перекрыть; аҧырра (а́пырра) – лететь; аҧысра (апы́сра) – перегнать. Вы обратили внимание на большое количество звуковых соответствий между абхазским и русским языками?

• Адыгские слова с корнем «П» (Ҧ) в том же значении: апшъэр (аҧшәар) – высший, верховный; апэр (аҧар) – первый; апэрэмкIэ (аҧарамҷа) – во-первых; апэрэу (аҧарау) – впервые; быбын – лететь, полететь; пагэ (ҧага) – высокомерный; пас (ҧас) – ранний; пащэ (ҧашьа) – начальник, глава; пкIэгъу (ҧҷаӷә) – прыжок; пкIэн (ҧҷан) – прыгать; псэ (ҧса) – душа; пэ (ҧа) – нос; пэрыохъу (ҧарыуахә) – препятствие; пэрыт (ҧарыҭ) – передовой; пэубл (ҧаубль) – предисловие; пэчIынатI (ҧаҿынат) – напротив.

• Другие языки: Первый – first (англ.), першы (белорус.), първо (болг.), prvo (босн.), πρώτα (прота – греч.), პირველი (груз.), først (дат.), pertama (индонез.), fyrst (исланд.), primero (исп.), primo (ит.), бірінші (казах.), primis (латин.), vispirms (латыш.), pirmas (литов.), pierwszy (поль.), primeiro (порт.), primul (рум.), први (серб.), birinchi (узб.), première (фр.), först (швед).

• Абхазские слова с корнем «Ш» в значении «свет, тепло, жаркий, сухой, белый, родиться (выйти в свет), горячий, едкий»: аш – бельмо; а́ша – горький, терпкий; ашаба́ – высохший; ашаҟәара (ашакуара́) – тухнуть; ашамҭа (аша́мта) – рассвет; ашам-ша́м – ясный; аша́ра – рассвет; а́шара – горечь; ашара́ – сотворение, разделять, рассветать, сотворить; ашара́мша – урод (буквально: сотворённо-несотворённый или рождённо-нерождённый); ашарккара́ – полностью рассветать; шарҧазы (шарпазы́) – к рассвету; ашаҭара (аша́тара) – пощадить (буквально: «дать свет, творение, рождение»); ашацәа (ашачва́) – ангелы-творители; аша́ша – яркий, сверкающий; ашеише́ира – блестеть, мерцать; ашкәакәа (а́шкуакуа) – белый; а́шла – старик, седина, седой; ашла́ц – сединка; ашо́ура – жара, зной, температура; ашра́ – кипеть, лаять (буквально: «кипеть, обозлённо лаять»); ашша́ – жир, сало; ашы́ла – мука; ашы́ – горячий, просо; ашыӡ (ашы́дз) – малярия, лихорадка.

• Адыгские слова с корнем «Ф» в том же значении (звуки Ш – Ф родственные): фабэ (фаба) – тепло; фыгу (фыгә) – пшено; фыжьы – белый; фэбай – жара, зной; фэбэн – согреться; фэщ (фашь) – судорога.

• Английские слова: shine [ˈʃaɪn] — блеск, свет, сияние, лоск, глянец, светить, светиться, сиять, блистать; shone [ˈʃoʊn] — светить, светиться, сиять, блистать, блестеть, отсвечивать, чистить, придавать блеск.

• Итальянские слова с корнем «F» в том же значении: fanale – фонарь; faro – маяк; febbre – (повышенная) температура, жар; fervente – горячий; fervere – жечь, печь, кипеть; fiamma – пламя, огонь; fulgore – блеск, сияние; fulmine – молния; fuoco – огонь.

Можно было бы привести ещё больше примеров удивительных родственных связей между индоевропейскими и кавказскими языками, однако продолжение темы уведёт нас в сторону от рассматриваемого интервью. Единственное, что я хочу добавить… Вопрос праязыка меня, как и Джона Коларуссо, очень волнует. Я хочу дойти до начала начал в языкознании. Желаю создать единый словарь всех языков мира в алфавитном порядке. Именно этот словарь, по моему убеждению, раскроет тайны родства существующих языков. И тогда мы поймём, какой из языков мира сохранил в себе больше всего корней праязыка.

Отвечая на вопрос Саиды Панеш о том, как он стал изучать язык адыгов, Коларуссо сообщил, что адыгский он стал изучать в 1971 году. Лингвистикой же он стал интересоваться с 1967 года. Первым делом он выучил древнегреческий и древнеармянский языки, затем изучил язык фарси и древнегрузинский. Он работал с осетином-дигорцем Александром Зураевым, который жил в Нью-Джерси и в юности был другом Льва Троцкого. В 1971 году Коларуссо впервые прослушал кассету абазинского языка, переданного ему профессором Кембриджа Вильямом Алленом. Через Ганса Фогта из Осло он достал записи убыхского языка, занимался с двумя носителями бжедугского диалекта языка адыгов. Абхазский язык Джона Коларуссо, по его же словам, не очень хорош.

Говоря о языке хаттов, Коларуссо заявил, что «они (хатты – Д.Д.) были ближе к абхазам», чем к адыгам. Приведу цитату исследователя полностью: «Этот момент важен, потому что территория проживания абхазов географически ближе к той территории, которую в древности населяли хатты, во-вторых, – будучи завоёванными, «хатти» потеряли идентичность и перемешались с народом «nesili», который мы называем «хеттами». Хатты были как бы «кузенами» древних черкесов, не их прямыми предками. И если мы допускаем связь между языком хаттов и абхазским языком, а мы должны это сделать, потому что Слава Чирикба убедительно доказал эту связь в своём исследовании, то мы должны, то мы должны принять и связь между языком хаттов и языком адыгов (черкесов)».

Очень интересное заявление, я бы сказал. Но мне кажется, что Коларуссо ошибается, считая адыгов «кузенами» хаттов, а абхазов их прямыми потомками. Я думаю, что абхазо-адыги в одинаковой степени близки к хаттам, ибо они, по сути, один народ, который несколько тысяч лет назад говорил на одном языке.

На вопрос «Как Вы объясняете существование народов, у которых долгое время не было письменности?» Джон Коларуссо дал вполне разумный ответ: «Отсутствие письменности – естественное состояние языка. Создание системы письменности происходит параллельно с процессами большой урбанизации и развития». «Возможно, – сказал Коларуссо, – предки черкесов, убыхов и абхазцев владели древней системой письменности, но они её утеряли, потому что эти народы были вовлечены в слишком большое количество войн. Возможно, они обладали системой письма, основанной на других древних языках, таких как древнегреческий язык или древнеперсидский и т.д.».

Задавая канадскому учёному следующий вопрос, Саида Панеш отметила, что абхазский язык древнее современного языка адыгов (черкесов). Конечно, подобное заявление приятно слышать абхазскому уху. Однако я считаю, что абхазский и адыгский языки практически являются ровесниками. Как я уже писал, это был один язык, который впоследствии распался на диалекты, давшие новые и достаточно мощные ответвления. Иное дело, что абхазский язык от праязыка абхазо-адыгских народов сохранил больше корней, чем адыгский. И абхазский язык в абхазо-адыгской языковой группе играет роль санскрита в семье индоевропейских языков. Также абхазский язык может быть использован в качестве ключа к раскрытию тайн адыгских слов, которые порой не поддаются расшифровке на основе слов и корней самого адыгского языка.

Приведу несколько примеров. Адыгское слово «шыу» означает всадника. В данном слове «шы» означает лошадь, но звук «у» остаётся непонятным, если не привлечь к разъяснению словарь абхазского языка. «У» в абхазском языке означает человека: ауаҩы (ауаю́) – «человек», ауаа́ – «люди». Фамилия Ануа, например, переводится с абхазского языка как «человек матери» (ан луаҩы – ан луаю́) или как «человек Бога» (Анцәа иуаҩы – Анчва́ иуаю́). Человек по-адыгски, на бжедугском диалекте адыгского языка «цIыфы» (ҵыфы), на кабардино-черкесском диалекте – цIыху (ҵыхә). Корень «У» как обозначение человека в адыгском языке исчез, но древние слова остались. «Шыу» по-абхазски – аҽыуаҩ (атшы́уаю).

Другое адыгское слово, которое не поддаётся расшифровке без абхазского языка – щыды по-адыгейски и шыд по-черкесски. Речь здесь идёт об осле. Осёл по-абхазски – аҽада (атшада́). Буквальный перевод абхазского слова, обозначающего осла – «без лошади» (без коня), или то, что используют в отсутствие лошади (коня).

«Мафэ» по-адыгейски «день». Здесь звук «Ф» происходит от слова «фыжьы» (белый). Значение корня «ма» в адыгском языке утеряно. «День» по-абхазски «амш». Здесь «Ш» точно так же означает «белый» (ашкәакәа – а́шкуакуа), а́лашара (свет), аша́ра (рассвет). «Ма» в абхазском языке происходит от слова «а́мазаара» (иметь, обладать). Амш – «то, что обладает светом».

Обратите внимание на адыгское слово «гъогу», «гъуэгу» (ӷәагә). Яковлев и Ашхамаф разъясняют это слово «сухую поверхность». Посмотрите, сколь наши языки с адыгами близки: адыгскому «гъуэ» (ӷәа) в абхазском языке соответствует «ҩа» (юа́) в значении «сухой», а адыгскому «гу» в данном случае соответствует абхазское «қәы» (ку) – иҩоу, узқәу (июо́у, узку́). То есть то, что сухое, а абхазское «қәы» (ку) по сути означает «поверхность». «Узқәу» (узку́) – то, по которому ты идёшь по поверхности.

Без абхазского ключа непонятным остаётся адыгское слово «унэ», что означает «дом». По-абхазски – аҩны (аюны́). Рассмотрим, что же означает звук «ҩ» (ю) в абхазском языке: аҩ (аю) – каменное строение наподобие пещеры; аҩа (а́юа) – углубление, пещера; аҩара (аюа́ра) – берлога. Абхазское «ны» имеет много значений. Это и «пространство», и «страна», и «край», «область», «регион» и т.п.

Говоря о судьбе адыгского языка, Коларуссо предлагает адыгам в качестве общеадыгского литературного языка принять самый сложный язык, а именно шапсугский или бжедугский диалект адыгейского языка. В адыгской же среде происходит иной процесс: наблюдается популяризация кабардинского языка и его изучение всеми адыгскими диаспорами, проживающими в странах Ближнего Востока. Для нас, абхазов, язык которых более близок к адыгейскому, это означает ещё большее отдаление от адыгов по языку. Это примерно то же самое, если бы не тапантинский, а ашхарский диалект абазинского языка в своё время был бы принят в качестве литературного языка абазинского народа. Если это было бы так, то языковое сходство абхазов и абазин было бы на порядок выше.

Далее Коларуссо говорит о том, что нельзя говорить «адыгские языки». Есть один адыгский язык с рядом диалектов. И всё! Выражаю такому мнению полную поддержку.