Россия / Адыгея / 29 январь 2021

[h2] Репортаж "СА" из Энемского инфекционного госпиталя [/h2]

<h2> Репортаж "СА" из Энемского инфекционного госпиталя </h2>
Смена за сменой, неделя за неделей медики «отбивают» атаки коронавируса. Почти год они живут в режиме нон-стоп, месяцами не видят своих родных, работая в красной зоне. В репортаже «СА» из Энемского инфекционного госпиталя — о врачах, медсестрах, санитарах, оказавшихся в эпицентре борьбы с ковидом, и о том, как пациенты преодолевают тяжелую болезнь.

«Укрощают» COVID-19
Госпиталь расположен на базе Энемской районной больницы. Учреждение начали готовить к приему пациентов с коронавирусом еще весной прошлого года. Первые больные стали поступать летом, в декабре заболеваемость достигла пика.
— Госпиталь рассчитан на 260 коек, с середины и до конца декабря он весь был заполнен. Медперсонал работал на пределе своих возможностей, некоторым докторам приходилось выходить в две смены. Сегодня заболеваемость упала. Сложно сказать, с чем это связано, и тем более предсказать, чего стоит ожидать в ближайшем будущем. Если в самое «горячее» время к нам поступало 20-25 человек в сутки, то сейчас 10-15, — рассказывает начальник Энемского инфекционного госпиталя Рашид Цахаев.
Он встретил нас в чистой зоне, в одном из трех корпусов больницы, где медики базируются между сменами.
По словам врача, в отдалении от республиканского центра самым сложным было набрать команду специалистов.
— Штат, как мозаика, собирался по крупицам. Многие врачи приехали из Майкопа и Краснодара. Среди младшего и среднего персонала немало студентов-медиков. Остались трудиться в госпитале и сотрудники Энемской больницы. Сегодня штат укомплектован полностью и в качественном, и в количественном смысле, — говорит Рашид.

Среди персонала нет случайных людей. У каждого из них разный опыт работы, своя история жизни, но есть и то, что объединяет, — любовь к профессии и большая сила воли

И добавляет, что для помощи людям с новой коронавирусной инфекцией есть все необходимое. Перепрофилирование больницы прошло при активном участии экс-президента республики мецената Хазрета Совмена. Он выделил средства на ремонт и закупку оборудования. Летом здесь установили новый томограф.
— Любое, даже самое высокотехнологичное оборудование не будет работать без грамотных специалистов. Нам удалось найти и КТ-диагностов, и лаборантов — а это большой дефицит. Благодаря появлению таких сотрудников сейчас КТ работает круглосуточно, — отмечает Рашид Цахаев.
Во время нашей беседы в кабинет входит реаниматолог Руслан Чермит. Он тяжело переболел коронавирусом, едва выжил и пришел к руководителю, чтобы обсудить вопрос о своем выходе на работу.
— Многие доктора трудятся с момента создания госпиталя. А, например, Руслан Байзетович Чермит, реаниматолог Валентина Григорьевна Бычкова, заведующий приемным отделением Руслан Хазретович Богус, начмед Зарема Касимовна Мешлок работали в Энемской районной больнице до пандемии и продолжают лечить больных сейчас, — говорит Рашид.
Он с гордостью рассказывает о сотрудниках и считает, что среди персонала нет случайных людей. У каждого из них разный опыт работы, своя история жизни, но есть и то, что объединяет, — любовь к профессии и большая сила воли.
Упрямо к цели
Пример настойчивости и невероятного рвения помогать людям продемонстрировал 26-летний Юсуфзод Фаромуз. Парень приехал в Адыгею из Таджикистана, чтобы получить образование. Он студент лечебного факультета мединститута Майкопского государственного технологического университета. Четыре раза он предпринимал попытки устроиться на работу в госпиталь, и каждый раз в отделе кадров ему отказывали со словами: «Штат укомплектован, мест нет».
— На попутках добирался из Майкопа до Энема, а потом обратно. Решение, что буду трудиться в госпитале, принял еще летом, когда сам болел коронавирусом и видел, как нелегко приходится медикам, — рассказывает Юсуфзод.
— В пятый раз он попал ко мне, и было бы неправильным отказать такому упорному человеку. Уверен, что его ждет большое будущее, — добавляет Рашид Цахаев.
Сначала Юсуфзод работал санитаром, пару месяцев назад повысили до медбрата. Он говорит, что намерен набираться профессионализма и планирует остаться в России надолго. После окончания вуза хочет получить специальность хирурга.

На переносице у медбрата незаживающий след от защитных очков, но он ни на что не жалуется. Во время работы в инфекционном госпитале нет времени думать о таких мелочах, жалеть себя некогда.
«Скафандр» для медика
Для того чтобы понять, с какими трудностями сталкиваются медики, мы следуем за ними в раздевалку, где они облачаются в спецкостюмы, а после идут в красную зону.
На стеллажах разложены комплекты одежды. В каждый входят комбинезон на молнии с капюшоном, шапочка, бахилы, респиратор, очки, три пары перчаток. С первой же минуты, как только надеваешь на себя такое обмундирование, чувствуешь нехватку воздуха, на очках предательски собирается конденсат, и картинка начинает плыть.

— Чтобы очки не запотевали, мы натираем их моющим средством для посуды, — раскрывает секреты Рашид Цахаев. — Когда впервые надеваешь защитный костюм, появляются тахикардия и одышка, респиратор сковывает дыхание, быстро утомляешься, но примерно через неделю организм адаптируется. К тому же мы настолько поглощены работой, что все остальное уходит на второй план.
Лечение
В раздевалке готовится к выходу в красную зону заведующий приемным отделением Руслан Богус. Ему предстоит сделать обход, оценить состояние пациентов и особое внимание обратить на тех, кто в тяжелом состоянии. Сейчас таких больных трое.
— Один из них — мужчина пятидесяти восьми лет. Он заболел неделю назад, появились недомогание, слабость, боли в суставах и сухой кашель. Лечился самостоятельно, а когда состояние ухудшилось, обратился за медицинской помощью. К нам он поступил с поражением легких порядка 28%. Повторное КТ показало уже 70-80% поражения. Это тот случай, когда болезнь развивается молниеносно, — рассказывает доктор.
В руке он держит препарат, который купирует цитокиновый шторм. Лекарство предназначено для другого мужчины, у которого также тяжело протекает болезнь.

— Все медикаменты в достатке, перебоев с поставками не было ни разу. В этом большая заслуга главного врача Тахтамукайской районной больницы Светланы Дзаковны Нехай. Пациент поступает в больницу и по медицинскому полису получает медпомощь бесплатно. А в зависимости от тяжести случая за время лечения на одного больного государство может потратить до полумиллиона рублей. Ведь для лечения используются дорогостоящие препараты. Мы обеспечены даже редкими лекарствами, которых, по словам коллег, нет в других регионах, — говорит Рашид Цахаев.
На наш вопрос, встречались ли в их практике случаи тяжелого течения ковида у детей, доктора отвечают, что таких не было.
— Некоторые педиатры направляют детей с подозрением на COVID-19 делать КТ. Но если отсутствуют убедительные показания, такие как некупируемая лихорадка, положительный ПЦР, снижение сатурации, то необходимости в компьютерной томографии нет. В подавляющем большинстве случаев у детей банальное ОРВИ, а КТ — это большая лучевая нагрузка, одно исследование облучает, как восемнадцать рентгенов и пятьдесят флюорографий, — поясняет начальник госпиталя.

Вместе мы проходим в так называемый буфер, отделяющий чистую зону от грязной. Помещения в госпиталях организованы по шлюзовому принципу: если открыта дверь на вход в один отсек, то вторая дверь на выход из него должна быть закрыта. Здесь все давно выучили эти правила.
Кислород
В красной зоне кипит работа. Палаты занимают два этажа. В одной из них лежит Сима Агержанокова — председатель регионального отделения Всероссийского общества инвалидов. В госпиталь она попала вместе с мужем еще в начале января. Ей трудно говорить из-за сильной слабости.
— У нас заболела вся семья. Мое состояние оказалось тяжелым настолько, что пришлось ложиться в стационар. С середины января мне стало чуть легче, считаю свое восстановление вторым днем рождения. За эти дни многое переосмыслила. Скорее всего, мне предстоит долгая реабилитация, но надо набраться терпения, возможно, это испытание дано свыше, чтобы оценить радость жизни, — говорит Сима.
Больше всего вирус ударил по ее сердечно-сосудистой системе, легкие почти не пострадали, поэтому Сима Агержанокова обошлась без кислородной маски.
Для больных, которые не могут дышать самостоятельно, в госпитале оборудовали 160 кислородных мест.
— Некоторые пациенты и минуты не могут продержаться без маски. Даже на КТ мы везем их вместе с 40-литровым баллоном кислорода, — рассказывает Рашид Цахаев. — Люди любят рассуждать о том, что тема коронавируса слишком раздута. А представьте, что было бы, если бы власти не предприняли все эти меры, не провели кислород в больницах, не обеспечили медикаментами. Только через наш госпиталь прошло более 1300 человек. Сколько бы из них осталось в живых?!

Для того чтобы понять, насколько этот вирус опасен, достаточно раз увидеть десатурированного пациента, который даже после выписки боится дышать сам, добавляет доктор.
— Врач отрезает маску, и человек идет с ней домой, потому что не может перестроиться психологически, — рассказывает Рашид.
— Некоторые пациенты говорят о том, что в реанимации кислородом им дышится легче, чем в обычной палате, с чем это связано? — спрашиваем мы.
Врач объясняет, что в палатах интенсивной терапии используют высокопоточные флоуметры.
— Обычный флоуметр рассчитан на 15 литров кислорода в час, а реанимационный — на 30-50 литров. Так и должно быть, — уточняет он.
Нагрузка большая, но мы справляемся
Многие врачи снимают жилье в доме напротив госпиталя, чтобы не тратить время на дорогу. Желающие живут в Тахтамукае, куда их возит служебная машина. Выходные здесь большая редкость.
— Работа в режиме госпиталя — большое испытание не только для самих медиков, но и для их семей. У многих есть дети. Моему сыну, к примеру, шесть месяцев — ровно столько я работаю в госпитале. За это время видел его всего несколько недель, наблюдаю за тем, как он растет, по видеосвязи, — говорит начальник госпиталя.
А кто-то, как, например, врач-терапевт Нассыр Ахмад, не видел своих родных почти год. Нассыр — гражданин Палестины и выпускник лечебного факультета мединститута Майкопского государственного технологического университета.
— Мне уже сложно представить, как это — не приходить каждый день на работу. Поначалу было сложно, сейчас втянулся и под конец смены в красной зоне усталости почти не чувствую. Получаю удовольствие от работы, от заботы о пациентах. Кого-то добрым словом приободришь, кого-то успокоишь, и выздоровление тогда у людей происходит быстрее, — говорит молодой врач.
Нассыру 26 лет. После окончания вуза он успел пройти интернатуру у себя на родине. Для того чтобы набраться опыта, специальности выбирал разные — от педиатрии до хирургии и гинекологии.
Его коллега нефролог Джейхун Гюмюш тоже относится к той категории врачей, которые даже в мирное время практически живут на работе.
— Здесь не обычный стационар, когда пациента можно передать дежурному врачу, — в госпитале каждую минуту может что-то случиться. Если день выдался спокойным, то стараюсь спать по шесть-семь часов в сутки. А когда происходят экстренные ситуации, то и в два, и в три ночи выходишь на работу, — рассказывает доктор.
Джейхун родился в Турции, но по происхождению он адыг. В 2010 году молодой человек приехал на историческую родину учиться. Прожил в Адыгее год и принял решение остаться здесь навсегда. Он говорит, что в медицине без любви к профессии долго не продержишься. По его мнению, только по-настоящему увлеченные люди могут отдавать столько времени своей работе.
  Источник: Газета Советская Адыгея
Loading...
Комментарии к новости
Добавить комментарий
Добавить свой комментарий:
Ваше Имя:
Ваш E-Mail:
Это код:
Кликните на изображение чтобы обновить код, если он неразборчив
Введите сюда:
Экономика Происшествия

«    Март 2024    »
ПнВтСрЧтПтСбВс
 123
45678910
11121314151617
18192021222324
25262728293031