Ислам в Натухае в первой половине 19 века

Мечеть. Это здание, хотя и самой простейшей архитектуры, полностью построенное из дерева, тем не менее по своему стилю и строительному материалу представляет собой типичный образец церковных зданий повсюду в Черкесии. Минарет при мечети, если его можно так назвать, был еще более примитивным, поскольку это был высокий тополь, на который муэдзин карабкался по зарубкам в стволе в корзину, служившую вместо верхней галереи. Когда мы прибыли, он как раз взобрался туда и начал нараспев созывать верующих в молитвенный дом.
Звуки эти были нам знакомы; они повсюду раздаются на Востоке в час вечерни..., но нигде они не производят такого впечатления — словно глас вопиющего в пустыне, громкий, волнующий и протяжный, проносящийся среди скал, пещер и лесов (некогда служивших прибежищем духов, которые теперь, однако, укрылись поглубже в густую тень) и приглашающий всех, кто слышит этот крик (легко может оказаться, что таких не слишком много в подобном месте), к месту его почитания. И таких действительно собирается не так уже много, но не потому, что в этом районе проживает мало жителей, а потому, что Исламизм, хотя его исповедуют по идее все, до сих пор в полном объеме своих ритуалов и обрядов получил весьма слабое распространение: подавляющее большинство жителей областей шапсугов и натухаев не совершали обряд обрезания, а во многих районах побережья все еще сохраняются языческие обряды и жертвоприношения, которые, как я уже упоминал, претерпели изменения, но еще далеко не вытеснены исламизмом. Религиозные рощи, или кодоши, как их здесь называют, продолжают оставаться объектами куда более реального и искреннего почитания, нежели мечети, а проводящиеся там празднества собирают куда больше народу, чем Намаз. Исламизм, проповедуемый и исповедуемый вождями и знатью, пользуется уважением; однако язычество в силу большей близости обычаям, привычкам, чувствам черкесов является более популярным. Наконец, в отношении областей шапсугов и черкесов, а также морского побережья, где все население было идолопоклонниками, следует сказать, что турецкие миссионеры появились там только недавно и еще не успели обратить в магометанство всех жителей. У абазинцев, в Большой и Малой Кабарде и областях Кубани магометанство появилось раньше и получило всеобщее распространение.
...Что касается вопросов религиозных догм и теологии, то, поскольку «причина веры кроется в нас самих», большинство, людей здесь, как и повсюду, не слишком глубоко разбираются в них... Древняя религия этой страны, подобно любому другому роду язычества, имеет мало общего с моралью. Их божеств умиротворяли и ублажали как творцов разрушений и бедствий, и они, видимо, были мало расположены действовать в интересах рода человеческого. Исламизм же, напротив, слишком догматичен для черкесов — настолько, действительно, что было бы удивительно, как он может быть совмещен с их запутанными общественными отношениями, если не подумать о том, что и христианство было привито на почти столь же разнородную основу. Христианство, однако, утверждает свое господство над сердцами и умами людей. Исламизм же предъявляет свои права на светское законодательство, а потому борется против всего, что противится его превосходству. Его уравнительные принципы уже подорвали власть дворянства в Черкесии, и я думаю, что, несмотря на упорные попытки сохранить старую систему, он полностью подорвет и административную власть кланов.
...Тем не менее я думаю, что именно насаждаемый Исламизмом дух равенства является одной из основных причин, способствующих успешному распространению Исламизма на Кавказе. Наследственная власть дворян не смогла устоять перед ним, и Исламизм, несомненно, во многом способствовал улучшению условий жизни сервов, поскольку, приняв мусульманство, они оказываются в таком положении, которое в значительной мере нейтрализует кастовые различия.
...Мечеть в Абун Баши (я думаю, как и все прочие) была выстроена не только как место отправления культа, но также как и медресе, или школа для обучения занимающихся в ней мусульманским законам. Язык, который там преподают, арабский, а не турецкий, поскольку арабский — язык Корана, и многие из кади являются большими знатоками арабского и в то же время не знают ни слова по-турецки.
Преподаватель этого заведения, «ходжа», был нам представлен с должным почетом и вел себя со строгостью и важностью, свойственными педагогам всего мира; нам показалось, что он был очень строгим блюстителем порядка и дисциплины.

Джон Лонгворт, 
"Год среди Черкесов, 1838-1839".