Обстоятельства переселения адыгского «черного народа» на подконтрольные России территории в 30-40..

Н.С. Степаненко

В первой половине XIX в. в среде горского населения Северо-Западного Кавказа существовали острые противоречия. Противостояние дворянской аристократии и старшинской верхушки представляло собой борьбу двух группировок, одинаково претендовавших на различные привилегии. Несмотря на противоборство, обе группы стремились закрепостить представителей социально незащищённых слоёв горского общества. Эта и ряд других причин (страх быть проданными в рабство, бытовые разногласия, криминал, голод) вынуждали выходцев из «чёрного народа» (так именовали адыгских тфокотлей или пшитлей в служебной переписке) бежать под защиту российской власти.

Целью данной статьи является выяснение причин и обстоятельств переселения представителей низших и социально незащищённых категорий адыгских обществ на подконтрольные России территории в 30–40-е гг. XIX в.

Усиление феодальной эксплуатации привело к фактическому бесправию пшитлей в адыгском обществе. Пшитли находились в личной поземельной зависимости от господина и несли в его пользу различные повинности. Даже в случае покушения на свою жену зависимый крестьянин не мог найти защиты. Так в 1842 г. пятеро пшитлей шапсуга Циока Гакар выбежали на российскую сторону. Они рассказали, что их хозяин жестоко с ними обращался и более того, он намеревался совершить прелюбодеяние с их женами. Беглецы сообщили, что первоначально они просили хозяина не делать этого, ссылаясь при этом на законы ислама. Однако Циок не внял их просьбам и продолжил преследовать жен своих пшитлей. Оскорблённые крестьяне начали задумываться о мести. Вскоре им представился удобный случай. Циок прибыл на временную пастушью стоянку, где находилось его стадо скота под присмотром этих крестьян. Там у них возник конфликт, в результате которого оскорблённые пастухи повалили своего хозяина на землю и закололи кинжалами. Беглые пшитли и унауты, перейдя под российское покровительство, сохраняли ненависть и жажду мщения в отношении их прежних хозяев. Многие из них поступали на службу в казачьи части, получали офицерские звания и награды.

Тем не менее, внутренняя социальная борьба адыгов продолжалась на подконтрольных российским властям территориях. Знатные адыги вели наступление на казачьи права рядовых казаков-адыгов, стесняя их землепользование, расширяя площадь собственной запашки, сенокосов, пытаясь закрепостить отдельные малоимущие казачьи семьи. Например, адыг на российской службе Пшекуй Могукоров самовольно отстранил выборную станичную администрацию станицы Гривенской, где компактно проживали выходцы из Закубанья. Взяв управление в свои руки, Могукоров выделил себе лучшие земельные угодья и запретил в них заниматься «сенокосами и хлебопашеством бедным простым черкесам, а в особенности выбежавшим из-за Кубани».

Историк М.В. Покровский сделал интересный вывод по этому поводу: «Объективно это было не чем иным, как перенесением в среду адыгской эмиграции борьбы, которая кипела за Кубанью между знатью и народной массой».

Рассказы беглых адыгов в управлении Черноморской кордонной линии часто повествуют о том, что после смерти родителей положение этих людей в обществе заметно ухудшалось. 9 мая 1847 г. под российскую защиту в Варениковское укрепление выбежал горец. Об этом Г.А. Рашпилю донёс начальник крепости войсковой старшина Лисевыцкий. Его направили в управление Черноморской кордонной линии, где он рассказал о причинах своего бегства к русским, находившимся там должностным лицам. Звали его, Чурай Синен, из натухайского племени. От роду ему было 35 лет. Жил на реке Пшиш в ауле Синен. Его отец умер 20 лет назад, а мать в прошлом году, таким образом, он остался полным сиротой. После смерти матери он проживал в родном ауле в полной нищете. Ему не оказывали помощь не только соседи, но и два родных брата. Поэтому Чурай Синен принял решение перейти под покровительство России. Также он заявил, что на возвращение в Закубанье он ни в коем случае не согласен. Данный сюжет показывает, что бытовая неустроенность и разногласия вынуждали горцев переходить на сторону России.

Похожая история произошла с 20-летним шапсугом Гатаром, выбежавшим 16 июля 1844 г. Он рассказал, что являлся крестьянином простого черкеса Гамдара Теркова (по нашему мнению, Гамдар Терков принадлежал к социальному слою зажиточных тфокотлей. «Простым черкесом» он был в глазах российской администрации, смотревшей на дело через призму сословных категорий). Он жил на реке Афипс. По всей видимости, Гатар был зависимым крестьянином или пшитлем. Находясь несколько лет в крестьянах у Теркова, он никогда не противился ему, но в 1844 г. умер его отец. Гатар не желал больше находиться у своего владельца. Взял лошадь, ружьё, седло, пистолет и шашку и бежал к русским.

Подобный случай произошёл с абадзехом Шумафом, который рассказал о своих злоключениях 10 июля 1847 г. в управлении Черноморской кордонной линии. Из его показаний выяснилось, что он был 12-летним сиротой, и проживал в ауле простого абадзеха недалеко от Георгие-Афипского укрепления. За 2 года до побега прежний владелец мальчика продал его шапсугу Ногаю Жаде. Новый хозяин подвергал его различным наказаниям. Плохо обращался с мальчиком не только он, но и другие окружающие его адыги. Из-за этого Шумаф решил бежать под покровительство российских властей, но не имел ни удобного случая для побега, ни надёжного проводника. В том же ауле жил русский пленник Ян Манчурук. Он предложил юному абадзеху вместе бежать в Георгие-Афипское укрепление, что они и сделали. Воинский начальник этого укрепления отправил их в Екатеринодарский карантин. Оттуда они были доставлены в управление Черноморской кордонной линии. Шумаф изъявил желание остаться в России, принять христианство, быть принятым в казачье сословие и поступить на военную службу. Отношение в горах к слабым членам общества было достаточно жёстким, как видно из документов. С появлением русского фактора у них появилась альтернатива. В России для них существовали социальные лифты, например воинская служба, за счёт которой выходцы из Закубанья могли существенно укрепить свой общественный статус. Подобные перспективы на родине для них отсутствовали.

Исследователь М.В. Покровский указывал, что более 1,5 тысяч изученных им фактов бегства горцев в российские укрепления совершались из-за страха быть проданными в рабство. Опасаясь неволи, адыги выбегали под российскую защиту целыми семьями. Например, начальник Новотроицкого поста есаул Удовица доносил своему руководству о том, что ночью 8-го апреля 1849 г. к нему выбежали братья натухайцы Бат и Габид Агуп вместе со своей семьёй, состоящей из 8-ми человек. Также они пригнали 8 голов скота и 4 буйвола. Они желали поселиться в татарской станице Ады. 29 апреля 1848 г. Бат и Габид Агуп дали показания в управлении Черноморской кордонной линии. Они рассказали, что первому было 45 лет, а второму – 30. Прежде они проживали в землях натухайцев на реке Шокон. Их семейство состояло из 3-х мужчин и 5-ти женщин. Прежде они являлись крепостными крестьянами простого вольного черкеса Мусы Агупа. Бат и Габид договорились со своим хозяином о выкупе из крепостной зависимости. Они обязывались доставить Мусе 250 голов рогатого скота до конца весны в обмен на свободу. Однако братья смогли отдать только 150 голов. Оставшихся 100 голов у них просто не было, поэтому Бат и Габид не стали свободными. Муса предложил отдать это семейство на суд, собранный у шапсугов. Он хотел взамен 100 голов недостающего скота отобрать у Бата и Габида их детей и распродать их разным владельцам. Опасаясь этой угрозы, братья решили со своим семейством бежать под покровительство российского правительства. Бат и Габид просили поселить их в татарской станице Ады, при их воспитаннике Султане Шагат-Гирее (видимо, один из братьев Агупов приходился ему аталыком). Вскоре в управление Черноморской кордонной линии явился родственник беглого семейства Иберух. Он сообщил, что 100 штук недостающего скота были уплачены Мусе. Семья Агупов обрела свободу. Бат и Габид попросили у властей разрешения вернуться обратно в Закубанье. Это им было позволено.

Данный пример показывает, что адыгские владельцы могли фактически бесконтрольно распоряжаться своими подвластными крестьянами, вплоть до продажи отдельных членов семьи в рабство. Эта несправедливость толкала пшитлей искать спасения в России. Помимо прочего, поступок натухайцев показывает нам конъюнктурное отношение некоторых горцев к российскому покровительству. Оно воспринималось, как возможность переждать трудности. Как только ситуация для них менялась в лучшую сторону или условия, предлагаемые российскими властями казались им невыгодными, они с лёгкостью отказывались от покровительства и уходили на неподконтрольные территории.

Именно так поступил беглый 19-летний шапсуг Закорий Касум Шисуд, явившийся 11 мая 1844 г. на Екатеринодарский карантин. Он рассказал, что проживал в ауле на реке Иль. Из-за сильного негодования на него ильского общества Закорий Касум Шисуд не захотел там дальше жить и решил бежать в пределы России. Скорее всего, он совершил криминальный проступок, сделавший невозможным его дальнейшее проживание в родном ауле. 8 мая он, покинув аул, направился в Черноморию. Напротив Великолагерного поста казаки перевезли его через Кубань и взяли под караул. В дежурстве Черноморской кордонной линии молодому шапсугу сообщили о запрете селить закубанцев в пределах Черноморского казачьего войска. Ему было предложено ехать в Новочеркасск. Однако Закорий Касум Шисуд отказался переезжать на Дон. Он изъявил желание вернуться обратно в Закубанье.

На Северо-Западном Кавказе в семьях горцев в случае крайней необходимости издавна существовала патриархальная традиция продажи в рабство старшими мужчинами своих родственниц – дочерей, жён, сестёр, племянниц. Отношение к этим фактам во многом диктовалось социальным положением той или иной семьи (чем выше статус, тем более недостойной считалась такая продажа). Наиболее распространёнными причинами продажи женщины в рабство могли стать: нищета родителей и желание обеспечить себе и ей богатую жизнь, супружеская измена. Также в рабство могли продать и детей мужского пола. Результатом этого становилось то, что в российские владения выбегали младшие члены адыгских патриархальных семей. Когда глава семьи принимал решение о продаже своих младших детей, либо братьев и сестер в Османскую империю, те от безысходности решались на побег под российское покровительство. Так, в апреле 1848 г. из аула Мезыб убежала 16-летняя черкешенка Эзе Гуаш с младшим братом. Причиной побега было намерение их старшего брата продать Эзе в Турцию. Об этом ей рассказал бежавший с ней младший брат. Девушка слышала от других, что у русских таких продаж женщин братьями не позволяется и что в России вообще жить лучше, чем в горах. Поэтому они и решились на побег.

Другой категорией рабов, выбегавших в российские укрепления, являлись жители мирных горских аулов, захваченные в плен в результате набегов непокорных горцев. 17 мая 1834 г. горская партия под предводительством кабардинских князей Мухаммеда Атажукина, Арслан-Гирея Беярсланова и братьев Карамурзиных, численностью около 100–150 человек напала на мирный абазинский аул владельца Арслан-бека Дударукова, находившийся напротив станицы Баталпашинской. В плен были взяты 40 жителей и большое количество скота. В погоню за ними устремились 200 казаков под командованием есаула Студеникина. Им удалось отбить 20 пленников и часть скота, с остальными невольниками немирные горцы рассеялись в лесах. 14 июня 1834 г. полковник Г.Х. Засс выступил с отрядом в Закубанье. Ночью 20 июня в расположение отряда, находящегося на неподконтрольной российским властям территории, выбежал мальчик 16-ти лет из аула Арслан-бека Дударукова, пленённый горцами в мае.

10 мая 1847 г. Г.А. Рашпилю пришло отношение из управления Черноморской береговой линии. В нём говорилось, что в апреле 1847 г. в Головинское укрепление выбежал черкес Уоседль. Он рассказал, что являлся крестьянином Магомета Аббата из аула Аббат-Хабля, расположенного на Каракубанском острове. Во время одного из набегов немирных горцев его увлекли в плен. Долгое время этот крестьянин находился в плену у убыхов. Он хотел вернуться обратно в свой аул. Вскоре его переправили на Каракубанский остров.

В мае 1847 г. в Варениковское укрепление выбежал хамышевец Гаджебрил Шанук. На допросе он рассказал, что являлся уроженцем аула Энем, расположенного на левой стороне Кубани, от роду ему было 45 лет. Своих родителей адыг не помнил. Гаджебрил был зависимым крестьянином прапорщика Наурза Шуменукова. В 1832 г. до жителей аула дошли слухи о готовящемся набеге со стороны непокорных горцев. Наурз Шуменуков приказал своим крестьянам вместе с их имуществом укрыться в ауле российского офицера Дударука Бжегако. Гаджебрил рассказал, что в один из дней он был послан в аул Дударука Бжегако, но по дороге был остановлен двумя вооружёнными всадниками, которые взяли его в плен и увлекли в горы. Там он сменил нескольких хозяев, пока не попал к натухайцу Доган-Туркаю. У него он проживал долгое время. Когда представился подходящий случай для побега, Гаджебрил бежал в Варениковское укрепление. Оттуда его вернули на постоянное место жительства в аул Энем.

Молодые адыги спасались в российских пределах от голода. 6 марта 1841 г. в форт Раевский явился черкес абадзехского племени Тоукуз. Он рассказал, что от роду ему было 12 лет, исповедовал ислам и являлся выходцем из абадзехского аула Декоз. Юный горец проживал у родного дяди, который терпел сильный голод, как и остальные жители аула. Не имея терпения, он прибыл в форт Раевский, чтобы навсегда принять подданство России. 12 марта 1841 г. 25-летний абадзех Селим спасаясь от голода так же бежал в это укрепление.

Беглым горцам оказывалась материальная поддержка. В 1834 г. командующий Отдельным Кавказским корпусом барон Г.В. Розен предложил императору выплачивать выбегающим в Черноморию жителям Закубанья денежное пособие. Николай I с этим согласился. В итоге вышел указ, согласно которому взрослому человеку полагалось в сутки 10 копеек денежного содержания, а детям 5 копеек. Эти расходы брала на себя казна. Помимо денежных выплат, на горцев распространялись и другие меры социальной поддержки. Закубанцы из покорных и непокорных племён, проживавшие в районах Черноморской береговой и Кавказской линий, имели право на лечение в военных госпиталях и лазаретах за счёт казны.

На основании приведённых фактов можно сделать следующие выводы. В 30–40-е гг. XIX в. представители низших социальных слоёв горских обществ бежали в Россию по целому ряду причин. Побудительным мотивом перехода представителей «черного народа» на сторону России была усилившаяся феодальная эксплуатация и процессы закрепощения в Закубанье. Разбогатевшие тфокотли и представители старой знати были едины в желании подчинить себе своих единоплеменников. Прежде всего, это касалось социально незащищённых слоёв населения.

В делопроизводственной документации того периода часто упоминались факты перехода на российскую сторону сирот. Отсутствие семьи делало членов горских обществ слабыми и уязвимыми для произвола со стороны других адыгов. В результате этого, их дальнейшая жизнь в горах становилась бесперспективной. Россия стала для таких людей хорошей альтернативой, где за счёт доступных социальных лифтов они могли укрепить своё общественное положение. На правый берег Кубани бежали адыги, совершавшие проступки, вызывавшие негодование со стороны единоплеменников.

Другой важной причиной побегов горцев Северо-Западного Кавказа на подконтрольные российским властям территории являлся страх быть проданными в рабство. Активная внутренняя работорговля и продажа невольников в Османскую империю способствовали тому, что ранее свободных общинников продавали в неволю за долги или после их захвата в плен. Имели место факты, когда главы адыгских патриархальных семей, испытывая нужду в деньгах, не гнушались продажей в рабство младших членов своих семей.

Под защиту империи бежали т.н. мирные горцы, попавшие в плен в результате набегов закубанцев на аулы прикубанских владетелей, лояльных России. Выходцы из Закубанья спасались в российских пределах от голода. Власти на законодательном уровне предпринимали меры социальной поддержки для переходивших на сторону горцев Северо-Западного Кавказа.

Источник: Степаненко Н.С. Обстоятельства переселения адыгского «черного народа» на подконтрольные России территории в 30-40-х гг XIX в.// Народы Кавказа в цивилизационном пространстве России: материалы VI Международного форума историков-кавказоведов (г. Ростов-на-Дону, 13-15 ноября 2019 г.)/ [отв. ред. акад. Г.Г. Матишов].- Ростов -на-Дону: изд-во ЮНЦ РАН, 2019.-С. 144-151.