Как французы грабили Москву в войну 1812 года. По малоизвестным мемуарам иностранцев

Захват и разграбление Москвы французами в Отечественную войну 1812 года может служить ярким примером не столько отношения солдат к захваченному городу (хотя один из авторов мемуаров отметил, что не видел примеров такого поведения даже в захваченном городе), сколько отношения "просвященной" Европы к "варварской" Московии. И при всем при этом, первые по-прежнему "лидеры мировой культуры", а вторые - "дикари". Некоторые отрывки из мемуаров "носителей западной культуры" мы предлагаем вашему вниманию. Источником послужил 4-томный сборник, выпущенный в 1913 году под редакцией Васютинского. В него были включены отрывки из малоизвестных мемуаров участников вторжения в Россию, сгруппированные по отдельным событиям.

Поведение захватчиков.

"На другой день утром (15 сентября) прибывшие из города польские уланы уверяли, что город отдан на разграбление. Эта весть вскоре была подтверждена людьми, которых послали за провиантом и которые вернулись с огромными запасами чая, рома, сахара, вина и всякого рода ценных предметов. Все, кто не был занят в строю, исчезли... Если манила возможность грабежа, то у поляков к этому присоединялось желание отомстить за былые обиды. Я видел, как один улан гнал перед собою русского, который должен был нести его добычу и гнулся под тяжестью ноши" (Брандт).

"Во время московских грабежей один солдат разыскал подвал, в котором укрылось французское семейство. Он бросился к ним, обрадованный добычей и, не желая пощадить несчастных соотечественников, стал отбирать у них все их имущество. У жены было обручальное кольцо, она просила его на коленях оставить ей этот дорогой залог верности, но грабитель сурово отказал ей, пригрозив отрубить палец, если кольцо не будет немедленно ему отдано" (Делаво).

"Площади и лагери обратились в рынки, где каждый старался променять лишнее на необходимое. Там редчайшие предметы роскоши, не находившие оценки у теперешних владельцев, продавались по самой низкой цене, тогда как иные предметы, благодаря своей обманчивой наружности, продавались много выше их действительной стоимости. За золото, как за предмет наиболее портативный, отдавалось с убытком громадное количество серебра, которого не могли вместить походные сумки" (Сегюр).

Осквернение святынь и разрушение Кремля.

"Наполеон еще лелеял надежду вернуться в Кремль, но на случай, если бы ему этого не удалось, он отдал приказ маршалу взорвать дворец в знак маленькой революционной мести и арсенал, хотя уже разграбленный русскими и французами, но где еще много хранилось трофеев, отнятых у турок. Даже гробниц царей и тех не пощадили! Мне пришлось видеть, как валялись на земле набальзамированные царские останки, и как их топтали солдаты, думавшие обогатиться, срывая с них стразы, которые они принимали за настоящие драгоценные камни. Золотой крест с колокольни Ивана Великого, набальзамированная рука святого, патрона города, одно кресло из дворца и другие редкости с драгоценностями были вывезены из города" (Дедем).

"Приближается эвакуация раненых. Разрушили часть Кремлевского собора и свалили крест с колокольни Ивана Великого; при падении он сломался. Забрали и расплавили серебряную утварь Кремлевских церквей, пополнив этим кассу армии" (Кастеллан).

"Иконы, священные сосуды, предметы приношения частью были разграблены, частью вывезены на площади. Можно было встретить церкви, превращенные солдатами самым бесцеремонным образом в бойни, гауптвахты, конюшни. Наконец, даже уважение к праху умерших было нарушено. Никогда взятый приступом город не был свидетелем подобных сцен, и сами французские офицеры признавались, что с времен французской революции французская армия не была до такой степени деморализована; бОльшую часть вины они приписывали иностранцам и особенно полякам, которые имели свои особенные причины для мщения" (аббат Сюрюг).

Оставление Москвы.

"Выступление из Москвы было похоже на триумф. Со всех сторон виднелась добыча победителей; гордость, какую они ощущали, унося все эти вещи, может быть, превышала самое удовольствие владеть ими. Обоз главной квартиры составлял тогда более десяти тысяч повозок. Все это множество экипажей было исключительно взято в Москве, где в каждом доме их было по нескольку. У каждого солдата была поклажа, у каждого офицера фургон, или дрожки, или телега, или коляска или берлин, запряженные более или менее значительным числом лошадей. В этих повозках были написаны как попало меха, сахар, чай, книги, картины, актрисы Московского театра..." (Пасторе).

"Пока занялись разгрузкой своего имущества, отчасти чтобы снова проглядеть его, но главное с целью обмена, продажи и облегчения себя. С последней целью многое откладывалось в сторону и совсем отбрасывалось. Тут я увидел великолепнейшие покрывала и ковры, каких я никогда ранее не видел, шпалеры и занавески самой изящной формы и размера, из драгоценнейших материй, шитых золотом и серебром, с бахромой и отделкою. Кругом лежали целые штуки шелковой материи всех цветов, редкой красоты; костюмы для лиц обоего пола, тканые и блестящие, какие бывают лишь при княжеских дворах. Кругом то и дело слышалось: этот богат драгоценными камнями, у того ларец с бриллиантами, уодного целые пачки золотых, а у другого масса серебра. Я глядел и слушал все это с удивлением; при всем этом блеске меня охватило скорее чувство жалости к этим кратковременным счастливцам, чем чувство зависти и недоброжелательности" (Роос).

О том, почему в Смутное время ополчение Минина и Пожарского отказалось становиться одним лагерем с казаками, вы можете прочитать здесь.

О том, как оценивали восставших в 1863 году поляков русские офицеры, вы можете прочитать здесь.

О том, как описывали бои в Смутное время в Москве поляки, вы можете прочитать здесь.

Мы продолжим публикации материалов об оружии, тактике боя и отдельных военных эпизодах разных стран мира и разных веков. Подписывайтесь на канал "Историческое оружиеведение", следите за публикациями, делитесь интересными статьями, ставьте лайки, комментируйте и задавайте вопросы. Это поможет развивать канал!