"Казаки, внушают страх многим солдатам": бой французского кирасира с казаками в 1812 году

Наполеоновские войны были "лебединой песней" европейской кавалерии. Именно в этот период она достигла расцвета своих возможностей, оставив сотни примеров великолепных сражений, атак и схваток. Любопытный пример боя кирасира с группой казаков во время отступления французской армии от Москвы был описан в письме французским кирасирским капитаном.

Бой французского кирасира с казаками.

"Я шел позади полка, который двигался колоннами, и размышлял о том, что сила полка заключается только в его сплоченности. Я разговаривал обо всем этом со своими товарищами и очень сетовал, что такие разбойники, как казаки, внушают страх многим солдатам. В этот самый момент я заметил четырех казаков, которые грабили фургон шагах в двухстах от меня. Вдруг случайная мысль пришла мне в голову и я говорю командиру: "я хочу доказать, что четыре казака ничего не стоят против хорошего солдата". Я скачу галопом к ним, обращаю их в бегство и преследую шагов триста. Я предложил офицеру, хорошо говорившему по-немецки, скрестить свою шпагу с моей. Он поклялся убить меня, но я расхохотался ему прямо в лицо. Я бросился на него, и он бежал к своим казакам. Командир (храбрец!) подскакал мне на помощь, но я попросил его удалиться, так как он не был достаточно хорошо вооружен для защиты от атаки, которая, не замедлит, конечно, состояться. Он послушался меня и отъехал. Когда я увидел, что он уже вне опасности, я, сообразуясь только с своей храбростью, кинулся в середину казаков с той целью, чтобы они погнались за мной - я знал, что моя лошадь быстрее их. Врезавшись в их середину, я поворачиваю лошадь и отступаю шагов на двести. Оглянувшись, я увидел, что они растянулись в линию и расстояние между каждым из них было приблизительно шагов пятнадцать. Я быстро поворачиваю лошадь обратно, рассекаю лицо одному из них и, не останавливаясь, делаю тоже самое с другим. Третий спасается бегством. Я преследую его с шпагой (кирасир, скорее всего, был вооружен палашом, положенным ему по штату - ИО) в руке, но к несчастью моя шпага никуда не годилась и не могла пробить полушубок, надетый на него. В это время остальные казаки окружают меня. Один из них наносит мне удар пикой по голове, пробивает мою каску, она падает, но я ловлю ее за султан; в это время получаю другой удар пикой в ногу. Я не почувствовал боли, так я был разгорячен и обозлен на свою шпагу.

Я бросился опять на них в самую середину, и в это время подоспели мои ко мне на помощь (так как казаков было уже пятнадцать человек); мы заставили обратиться в бегство и гнали их полверсты, но в это время наступила ночь. В этой схватке я потерял одного из своих друзей - капитана третьего кирасирского полка, он погиб, так как плохо был знаком с маневрами казаков. Полковник сделал мне выговор и сказал, что я поступил как гусар, так как вся эта схватка служила только для моего удовольствия. Рана моя, хотя и глубокая, быстро затянулась. Я оторвал кусок своей рубашки и, перевязав ее, сел опять на лошадь и через десять дней был совершенно здоров" (Из писем кирасирского капитана // Французы в России : 1812 г. по воспоминаниям современников-иностранцев, 1912).

Небольшой анализ.

Следует отметить, что капитан действовал чрезвычайно спокойно и расчетливо и, очевидно, был опытным бойцом. Он хорошо понимал все преимущества своего положения: надежное защитное вооружение (кираса, шлем), длинный палаш и, самое главное, отличный конь, который, по его оценкам, был лучше казацких лошадей (славившихся, кстати, своей выносливостью, скоростью и выездкой). Кирасир был хорошо знаком и с тактикой казаков (его другу незнание казачьих приемов стоило жизни) и выбрал оптимальную собственную тактику, сделав так, чтобы можно было атаковать казаков по одному. Следует учесть и то почтение (если не сказать - страх), который внушали в те времена кирасиры всем остальным кавалеристам. Однако, можно сказать, что именно конь сделал этот бой для смелого капитана возможным и обеспечил львиную долю его успеха. В те времена считалось аксиомой, что, как писал, например, А. Алессандри в "Сабельном фехтовании в кавалерии", изданном в 1899 году, "хороший всадник, но плохой фехтовальщик будет иметь преимущество перед хорошим фехтовальщиком, но плохим наездником". Впрочем, даже если (и скорее всего) казаки были не менее искусными наездниками, чем француз, следовало принять во внимание разницу в статях их лошадей: рост кирасирского коня в французской армии в те времена не мог быть меньше 155 - 160 см, тогда как казачьи лошади вряд ли могли похвастаться ростом более 142 - 144 см, то есть лобовое столкновение с французским конем для казацкого было бы фатальным. Кстати, можно предположить, что капитан был не очень хорошим фехтовальщиком - его палаш был эффективен при уколах, но хорошо рубить он не мог (хотя удар этого оружия, весившего 1340 г, вполне мог расколоть голову противнику, такие случаи отмечены в воспоминаниях), однако кирасир, разгоряченный боем, рубил, а не колол. Палаш свалил двух его противников ударом в лицо, но тулупа третьего пробить не смог. А вот казаки, скорее всего, тоже не были новичками в бою - хотя они и повелись на притворное отступление кирасира, однако пиками били по шлему и в ногу. Удар по шлему мог ошеломить француза, а грудь и спина у него были защищены кирасой, которую пика не пробивала.

О том, как казаки сражались с польскими уланами в 1812 году, вы можете прочитать здесь.

О том, что говорили специалисты XIX века об исходе схватки кирасира и гусара, вы можете прочитать здесь.

О самых ярких атаках британской кавалерии вы можете прочитать здесь.

Мы продолжим публикации материалов об оружии разных стран мира и разных веков. Подписывайтесь на канал журнала "Историческое оружиеведение", следите за публикациями, делитесь интересными статьями, ставьте лайки, комментируйте, задавайте вопросы, предлагайте темы для будущих публикаций. Это поможет развивать канал, сделать его еще интереснее и полезнее!