Торговля святыми мощами – золотая жила христианства

Когда-то Иисус Иосифович Христос в бытность свою на этом свете пренебрежительно отозвался о похоронах, сказав, что «пусть мертвые хоронят своих мертвецов». Но, как это сплошь и рядом случается в истории религий, впоследствии его учение приобрело формы, порой радикально отличающиеся от оригинала. В частности, возник культ мощей, который со временем достиг диковинных форм.

По настоящему дело закрутилось, когда после 7-го Вселенского собора в VIII веке было запрещено строить церкви, в которых мощей не было. Народ не возражал. Скорее наоборот – решение Собора отражало настроение масс, которые наиболее охотно тянулись в те церкви, где был кусочек какого-то святого. Безмощевые церкви же были бы просто убыточными.

Зато те, что с мощами, приносили впечатляющий доход. Правда, порой они создавали проблемы, поскольку толпы паломников, почитая мощи, далеко не всегда соблюдали общественный порядок. Они пьянствовали, сквернословили и предавались самым разнузданным формам разврата, ибо свято верили, что в день поклонения мощам все грехи прощаются автоматом. Духовенство негодовало, но перекрыть поток финансов не решалось. В конце концов, обычно такое случалось только один раз в год.

Хотя некоторые не выдерживали. В частности принцессу Елизавету Венгерскую стали почитать святой еще при жизни, хотя канонизирована она была лишь через три года после смерти. Она отреклась от своего положения, просила милостыню, ухаживала за больными, целовала прокаженных, чем и заслужила добрую память. 

Когда она умерла, толпа почитателей рванула к гробу, затоптала кучу единоверцев, и растащила на кусочки материю, которой было покрыто ее тело, а некоторым посчастливилось отрезать волосы, ногти, мочки ушей и даже соски.

Позднее в храм, построенный в честь Елизаветы, ежегодно приходили толпы бесчинствующих паломников, и потомок Елизаветы Филипп I в конечном счете приказал разобрать мощи по частям и захоронить в разных местах. Однако исполнители решили, что грех закапывать такую ценность в землю и растащили мощи.

Между тем это было даже больше, чем золото. Как только церкви было решено ставить на мощах, сформировался бизнес по торговле оными. Стоимость мощей была столь велика, что, согласно преданию, на стыке Х и XI веков жители одного города хотели убить особо почитаемого монаха, чтобы на его мощах можно было построить церковь. Увы, план провалился.

Мощи добывали, продавали, воровали, но истинного размаха бизнес достиг после крестовых походов. С той поры любая кость, даже если она была свиной или собачьей могла быть объявлена святыми мощами. И люди верили. Порой некоторые части некоторых святых существовали в нескольких сотнях экземпляров. 

Некоторые только тем и жили, что ходили из города в город, с сумкой, набитой всяким мусором, значительная часть которого и сегодня хранится в золотых ларцах и окружена почетом. Широко известной стала история одного проходимца, который набрал где-то перья попугаев и, пользуясь тем, что большая часть европейцев не имела об этих птицах никакого понятия, продавал их как перья ангельских крыльев. 

Дела его процветали, пока кто-то с задатками научного мышления и чувством юмора не подменил перья на угли. Однако проходимец оказался блестящим знатоком психологии религиозного человека. Он моментально сориентировался, сказав, что это угли, на которых злые язычники зажарили святого Лаврентия. Угольки разошлись, как горячие пирожки. Наверное, после он уже не морочил себе голову перьями экзотических пернатых, добывая необходимое в печи.

Некоторые священнослужители понимали, что большая часть мощей – липа, но если появлялась перспектива добыть настоящие, они могли продемонстрировать нечто. Так, когда скончался знаменитый Фома Аквинат, его коллеги по монастырю, быстренько отсекли ученую голову, а тело расчленили и выварили. Быстро изготовленные мощи по большей части распродали. Часть оставили себе как золотоносную жилу пролонгированного действия.

Среди мощей были и такие, которые имели особую репутацию. Обычно они уже имели четко оформленное местоположение, словно картина в музее. И, так же, как и произведения искусства, их всегда могли украсть. Так что мощам прилагалась и охрана.

Однако заказы на кражу святости поступали, и уже через 100 лет вся Европа была наводнена группировками, которые специализировались на заказных кражах мощей. Поскольку они между собой конкурировали, то и территория субконтинента была ими поделена. Их услугами пользовались по большей части влиятельные, а порой и сиятельные лица, включая королей. 

Однако не стоит думать, что мощепоклонство было чисто западноевропейской хворью. У нас было примерно то же самое, и лишь из-за значительно меньшего количества документов нет реального отображения масштабов этого явления. 

Нашими российскими проходимцами стали вообще-то греки, которые сначала подарили нам православие, а потом еще и неплохо на этом заработали. Особенно доходными для них были XVI и XVII века, когда они заявили, что мощам на их родине стало неспокойно и поэтому они отдадут мощи по сходной цене северным братьям во Христе. 

Кусочки тела святого Петра и Креста господня шли по 35 рублей, а целые руки святых оценивались в 70 рублей. Но брать предпочитали не деньгами, а ценными мехами. Чтобы понять, какие это были деньги, достаточно сказать, что одна курица стоила 1 копейку. Стало быть, 3,5–7 тысяч кур в пушном эквиваленте. Естественно, попав на средиземноморский рынок, мех дорожал на порядок.

В этом свинстве замазались не только отдельные проходимцы, но и греческие патриархи, выдающие сертификаты подлинности на все, что можно было продать. Истерия вокруг мощей в допетровской России была такой, что Алексей Тишайший даже уплатил 2 тысячи рублей за голову Иоанна Златоуста.

По договору он ее просто арендовал, но по прошествии десятилетия и не подумал ничего возвращать. Греки начали суетиться, требовать, но их раз за разом заворачивали. Некоторым просто давали большие взятки (например, 1000 рублей). Несогласных просто отправляли в монастырское заточение. А через 40 лет грекам и вовсе сказали, что никто ничего не обещал, но стали платить ежегодные отступные.

А после Петра I деньги и вовсе перестали платить. Греки поняли, что и их могут кинуть, и отомстили, сказав, что это вовсе никакая не голова Златоуста, а менее ценная голова Андрея Кесарийского. Так что теперь афонские монахи говорят, что голова Иоанна у них, а РПЦ – что она в храме Христа Спасителя.

В заключение стоит сказать, что с началом эпохи Просвещения просветились только отдельные головы, а широкие массы так и блуждали в религиозных дебрях. Так в 1861 году, когда скончался один московский юродивый, его тело пришли обмывать не только простолюдины, но и представители богатейших семейств Москвы. Еще при жизни быть оплеванным юродивым считалось за честь. 

Воду, которой обмывали труп, сохранили и использовали как лекарство. А на самих похоронах произошло то же самое, что и с Елизаветой Венгерской – ткань, волосы, ногти и даже кусочки гроба вырывали, и даже выгрызали. Золотое было время! Святая Русь!