Российский автор о событиях начала 1860-х гг. на Северо-Западном Кавказе

Одним из авторов, оставивших свои воспоминания о пребывании на Северо-Западном Кавказе в начале 1860-х гг., т.е. в период завершения здесь военных действий, был Михаил Иванович Венюков, российский офицер, военный писатель, географ и путешественник, побывавший во многих районах Сибири и на Кавказе, а впоследствии в ряде стран Азии, Северной Африки и Латинской Америки.
Свидетельства М.И. Венюкова, служившего с самого начала 1862 г. по сентябрь 1863 г. командиром 4-го батальона Севастопольского полка, находившегося под командованием известного российского военного деятеля В.А. Геймана, и дислоцировавшегося в окрестностях современного поселка Псебай (нынешний Мостовской район Краснодарского края), весьма интересны для понимания отношений российских властей с горцами в тот поворотный для судеб этого края момент. К его работам, содержащим интересные сведения по данному вопросу, уже обращались те или иные авторы, разносторонне анализируя содержащиеся в них ценные сведения, что особенно относится к монографии З.Б. Кипкеевой. В нашей небольшой статье мы, прежде всего, остановимся на некоторых оценках М.И. Венюкова, которые имеют отношение к демографической политике российского правительства в тот период.
Как известно, в сентябре 1861 г. император Александр II прибыл в Кубанскую область, где встретился на р. Фарс с представителями адыгских племен (абадзехов). Когда абадзехи, как пишет З.Б. Кипкеева, обратились к царю c просьбой остановить колонизацию в обмен на покорность, то он выдвинул ультиматум: «Я даю месячный срок - абадзехи должны решить: желают ли они переселиться на Кубань, где получат землю в вечное владение и сохранят свое народное устройство и суд, или же пусть переселяются в Турцию». Как отмечает исследовательница, «это было официальное разрешение на массовую миграцию, что должно было уменьшить жертвы Кавказской войны и ускорить ее конец». По М.И. Венюкову, опирающемуся на официальный «Обзор царствования императора Александра II», изданного в 1871 г., самодержец, «принимая горских депутатов, предложил им сохранение их обычаев и имущества, льготу от повинностей, щедрый замен тех земель, которые отошли бы под наши военные линии, и требовал только выдачи всех русских пленных и беглых». Горские же старшины на другой день «представили челобитную, в которой требовали немедленно вывести русские войска за Кубань и Лабу и срыть наши крепости».


Таким образом, становится, как будто, понятно, чем объясняется жесткое итоговое, но не безальтернативное притом, решение императора. М.И. Венюков, что крайне интересно, приоткрывает нам причины, по которым горские представители, совершили, казалось бы, опрометчивый шаг, потребовав невозможного в условиях вполне щадящих изначальных предложений Александр II. Он сообщает о том, что Н.И. Евдокимов, начальник Кубанской области, сильно опасался, что горцы примут императорское предложение и останутся на своих землях под «покровительством» России. Это не входило в планы Н. И. Евдокимова, который был сторонником последовательного устранения горцев, «порешив в своем уме выгнать их из гор всех до последнего». Он заслал к ним своего приближенного полковника Абдеррахмана и дал ему задание внушить горцам те требования, которые были названы выше. При этом М.И. Венюков ссылается на то, что эта история была рассказана ему начальником штаба войск Кубанской области Н.И. Забудским. Таким образом, провокация Н.И. Евдокимова удалась вполне.


При этом М.И. Венюков саркастически пишет о том, что если когда-нибудь будет поставлен памятник графу Евдокимову на Кавказе, то нельзя будет найти лучшего места, чем те высоты, где случилось это событие (т.е. встреча царя и горцев).
Деятельность и методы Н.И. Евдокимова по перемещению горцев за пределы Кубанской области, и вообще за пределы Кавказа, и в других местах «Кавказских воспоминаний» М.И. Венюкова встречают сдержанно отрицательное отношение. Так, характерен еще один эпизод, приводящийся также в современных адыгейских электронных средствах, в котором Н.И. Евдокимов упрекает М.И. Венюкова в том, что на этнографической карте Закубанья тот в 1862 г. изобразил отдельной краской бжедухов, рекомендуя стереть их с карты, с жестким комментарием: «Я под гуманностью разумею любовь к своей родине, избавление ее от врагов; а в таком случае на что же нам бжедухи? Я их выгоню, как и всех остальных горцев, в Турцию». М.И. Венюков не выполнил «рекомендации» Н.И. Евдокимова, написав с удовлетворением: «и хорошо сделал: бжедухи остались на своей земле, Евдокимову не удалось выгнать их за море». В другом месте своего мемуарного труда автор вновь не преминул указать на то, что «его (т.е. Евдокимова. - Авт.) твердым убеждением было, что самое наилучшее последствие многолетней, дорого стоившей России войны есть изгнание всех горцев за море».
Впрочем, не следует думать, что М.И. Венюков вообще отрицательно относился к переселенческой политике самодержавия на Северном Кавказе. Описывая процесс заселения горной части бассейнов рек Лабы и Белой казачьими станицами, М.И. Венюков комментирует одновременное водворение на Прикубанской низменности горских народов, занявших длинную полосу земель вдоль левого берега Кубани, состав которых был репрезентативен по составу. К ним относились горцы, которые прекращали сопротивление и изъявляли покорность российским властям, беглые горские ясыри (рабы), а также «почетные горцы», служившие России. Очень важно, как автор именует такое совместное размещение горцев и казаков: «шло «процеживание» одного населения другим, русским черкесского: первое шло в горы, второе спускалось в равнины». Но еще важнее, какие сравнения делает М.И. Венюков, анализируя политику российских властей, и к какому выводу приходит: «Факта, подобного этому, я не знаю в истории никакого государства, кроме России. Янки Соединенных Штатов выгоняют индейцев из гор, но лишь затем, чтобы их истреблять. Англичане в Австралии, в Новой Зеландии истребляют туземцев и в горах, и на равнинах, иногда с ружьем и собакой, как зверей. Мы же долго боролись с черкесами, как с равными противниками, и когда одолели их, то честно уступили им земли, которые могут служить предметом зависти для самых цивилизованных племен (курсив наш. - Авт.). Немецкие колонисты, водворившиеся позднее в той же Прикубанской низменности, могут это засвидетельствовать в качестве третьих лиц». Эти утверждения М.И. Венюков делал со знанием предмета в 1880 г., когда уже немало попутешествовал по миру. Насильственность и недостаточную продуманность действий российской администрации по переселению кавказских этносов подчеркивают и современные исследователи, но при этом наиболее объективные из них, говоря о рассматриваемых выше событиях, указывают на то, что горцам был предоставлен выбор: «переселение на указанные места между реками Лаба и Белая или эмиграция в Турцию». При этом даже те историки, которые определяют завоевательный характер действий России на Северном Кавказе, отмечают, что практика насильственных переселений имела место далеко не только у российских администраторов.
Они указывают на то, что имам Шамиль насильно переселял сельские общины, оказавшие сопротивление имамату, о чем говорится в сочинениях историков самого имама. Примечательно и то, что эти же авторы справедливо напоминают о насильственных действиях самодержавных властей в отношении казачества, переселявшегося на новые территории нередко вопреки его желанию. Есть и работы зарубежных черкесских авторов, в которых резко осуждается переселенческая политика России по отношению к их соплеменникам, но одновременно подчеркивается помощь Российского государства в обеспечении эмигрантов в Турцию торговыми судами и военными кораблями, материальной помощью, обеспечением их безопасности и дисциплины.
Возвращаясь же к анализируемой работе, нельзя не подчеркнуть, что критически относясь к действиям Н.И. Евдокимова, М.И. Венюков, в то же время, уважительно оценивает последовательность его действий по заселению «завоеванных пространств» русскими, как на единственный верный, хотя и медленный путь присоединения Кавказа к России, в ходе которого лопаты, мотыги и топоры (служившие для вырубки лесов и прокладки дорог) сыграли едва ли не большую роль, чем оружие. И реалии российских военных действий в Причерноморье и Северном Кавказе подтверждают обоснованность этой стратегии. Достаточно обратиться к истории продвижения Российского государства к берегам Черного моря, чтобы увидеть, что оно совершалось очень медленно и постепенно. Некоторые важнейшие стратегические объекты на побережье Восточного Причерноморья, например, крепость Анапа, долгое время переходили из рук в руки.



И причинами этого были не только внешнеполитические факторы, с которыми руководители империи не могли не считаться (противодействие Османской империи, западных держав и т.п.), но и тот факт, что большие пространства Предкавказья долгое время были слабо заселены выходцами из России. Недаром один из аргентинских президентов XIX в. Хуан Баутиста Альберди утверждал: «Править значит заселять». Приобретение Восточного Причерноморья, как и всего Северо-Западного Кавказа, а затем и удержание этих территорий под контролем Российского государства виду сложившейся тогда международной обстановки было одной из приоритетных задач российских властей второй четверти - середины XIX в. и остается таковым сегодня.
Подводя итоги нашего разбора «Кавказских воспоминаний» М.И. Венюкова в части его мнений о политике России по заселению вновь присоединяемых территорий, необходимо заметить, что автор, не принимая крайности таковой, олицетворявшиеся, прежде всего, подходами и действиями Н.И. Евдокимова, понимает необходимость неуклонного заселения Северо-Западного Кавказа русским населением и перемещения горцев на те территории, на которых они находились бы под контролем российской администрации.