В Мире / Армения / 23 январь 2019

Зарок молчания о Геноциде, данный советской властью — Вспоминания Рафаэла Казаряна 1965 г.


 
В 1965 году в ЦК КПСС разрешили провести в Ереване митинг памяти геноцида армян в Турции. На него собралось около 50 тысяч человек. После этого армянские националисты, почувствовав защиту в верхах, подняли вопрос о возврате Нагорного Карабаха.

О том, как происходил этот митинг, в журнале «Анив» (№2 (47), 2013) вспоминает один из старейших лидеров армянских националистов Рафаэл Казарян.
 
«Приближалось 50-летие Геноцида, и росло всеобщее внутреннее напряжение. Затрудняюсь однозначно объяснить зарок молчания о Геноциде, данный советской властью. Только Паруйру Севаку удалось дерзко прорвать стену необъявленного табу.

Благодаря художнику Саркису Мурадяну, с которым мы сблизились ещё в годы пребывания в Москве, в ряду новых друзей я удостоился также знакомства и с Паруйром Севаком.

Был конец марта или начало апреля. Я только что вернулся из очередной командировки. Ворвался взволнованный Саркис и поразил нас неожиданным известием: Москва разрешила отметить 50-летие Геноцида.

Выяснилось, что ещё в 1964 году по инициативе Варага Аракеляна, при участии Паруйра и Саркиса было отправлено письмо в Москву, в ЦК, с обоснованием соответствующей просьбы. Письмо подписали 13 известных представителей интеллигенции. Их пригласил в ЦК Компартии Армении первый секретарь, большой патриот Яков Заробян.
 
В заключение беседы он пообещал сделать всё, чтобы добиться разрешения, и попросил помочь ему. В Москву полетело второе письмо, на сей раз с пятьюдесятью подписями. Заробяна пригласили в Москву. Он рассказывал, что Брежнев и другие члены Политбюро понятия не имели о Геноциде. Они были поражены представленными фактами, и разрешение удалось получить.

(Согласно позднейшему свидетельству сына Я. Заробяна Никиты его отец в 1964 году согласовывал вопрос в первую очередь с министром иностранных дел СССР Андреем Громыко и секретарём ЦК КПСС по идеологии Михаилом Сусловым. Вопрос Геноцида не был поднят руководством СССР в полный голос даже тогда, когда после второй мировой войны были предъявлены претензии на территории Турции, которые входили в состав Российской империи, хотя армянская тема играла в этих претензиях важную роль).

Перед 24 апреля вместе с несколькими активистами из университета мы встретились с Виктором Амбарцумяном (тогдашним президентом Академии наук Армянской ССР), ректором Нагушем Арутюняном и членами парткома. Они попросили нас не агитировать студентов участвовать в готовящейся демонстрации. Я немного погорячился: «Когда же, наконец, мы сможем предъявить свои справедливые требования?» Среди собравшихся я был единственным беспартийным.

Мы условились вместе с группой Паруйра обязательно участвовать в шествии, чтобы предотвратить возможные неприятности, поскольку Яков Заробян с риском для себя убедил Москву отдать войскам приказ не вмешиваться в ход демонстрации, гарантируя, что она пройдет мирно. Подобные организационные обсуждения проводились усилиями интеллигенции и молодёжи. В нескольких из них участвовали Паруйр и Саркис. Большой вклад в подготовительные усилия внесли глава городской власти Асратян и др.

24 апреля газета «Правда» вышла в свет в двух вариантах. Для Армении – со статьей Мкртича Нерсисяна, посвященной Геноциду, для всего остального Союза – без неё. В других центральных газетах – ни звука, чтобы ничем не обидеть соседнего заклятого друга Турцию.


Когда одна из колонн демонстрации приблизилась к чёрному зданию университета на улице Абовяна, я читал поточную лекцию в большой аудитории. Обратился к студентам: «Сегодня каждый должен вести себя согласно своим принципам и своей совести. А теперь я должен прервать лекцию». И вышел из аудитории. Почти все слушатели присоединились к колонне. До сада Комитаса двигалась колонна из нескольких десятков тысяч человек – беспрецедентное чудо для Союза.

Однако произошло нечто ещё более невероятное. Её участниками были на сто процентов армяне – и ни одной неприятности, ни одного нарушения порядка. Невооруженные солдаты остались сидеть в открытых кузовах военных машин и ни разу не вмешались. Любимец народа Ованнес Бадалян (певец, с 1961 года народный артист Армянской ССР) и окружавшая его группа молодёжи всю дорогу пели патриотические песни.

Вечером мы собрались дома у художника Саркиса Мурадяна. Всеобщее несказанное воодушевление выразил Паруйр: «Мы были толпой, сегодня стали народом». Вдруг звонок – возле здания Оперы (внутри проходило торжественное заседание) произошли беспорядки. Мы набились в машину Саркиса, неподалеку от здания ЦК встретили молодых ребят, убегающих от преследования милиции и поливальных машин. Выяснилось, что они хотели прорваться в здание Оперы, получили отказ и стали бросать камнями в окна. Настроение у нас изрядно испортилось. И снова нужно отметить благоразумие властей, которые погасили ситуацию, не имевшую последствий.

После 24 апреля воодушевленный Заробян объявил о решимости начать борьбу за Карабах. Паруйр и Саркис быстро отправились туда, после чего начался поток обращений уже в адрес организованной нами группы. Кроме нас и Варага в группе участвовало ещё несколько представителей интеллигенции. Позднее присоединился Баграт Улубабян, вынужденный бежать из Карабаха из-за азербайджанских преследований (глава Союза писателей НКАО, переехавший в Ереван в 1968 году).

Якову Заробяну не простили его смелый патриотический шаг – его сменил Кочинян. Незадолго перед освобождением от должности Заробян посетил наш институт, в частности, возглавляемое мной отделение. Он бегло говорил по-армянски, между тем мы знали, что в момент перевода в Армению он не владел языком. Почти полгода он избегал выступать, пока не освоил его в достаточной степени. Такой пример бичует всех тех, кто десятками лет живет в Армении и не прекращает попыток заменять армянский другим языком, вместо того чтобы выучить родной.

Кочинян был настроен довести карабахскую эпопею до победного конца. Вернувшись из Москвы, собрал ребят (в том числе Паруйра, Варага, Саркиса) и представил им очередной печальный пример «армянской судьбы». Ознакомившись с подробностями, связанными с отрывом этой несчастной земли от Армении, Брежнев воскликнул: «Так это же несправедливо!..» Он предложил Ахундову, в то время первому секретарю ЦК Компартии Азербайджана, объявить о передаче НКАО Армении. Тот положил на стол своё удостоверение секретаря и сказал, что отказывается, потому что не сможет объяснить это своему народу.

Вмешался «серый кардинал» Суслов и убедил Брежнева, какого бешеного джинна так можно выпустить из бутылки. После этого Кочиняну приказали больше не поднимать эту проблему и запретили всякую связанную с ней активность. Мы это почувствовали немедленно – отношение к группе «наверху» изменилось. С другими группами поступили более сурово. Организатора первого и последнего выпуска «Самиздата» посадили, через два дня он скоропостижно скончался в тюрьме якобы от сердечного приступа.

В любом случае подъем 1965-1967 годов привёл к важному завоеванию. Был объявлен конкурс на памятник жертвам Геноцида, а затем началось строительство – на первом этапе силами добровольцев во время субботников. Армянский национализм теперь стал организованной силой».
Loading...
Комментарии к новости
Добавить комментарий
Добавить свой комментарий:
Ваше Имя:
Ваш E-Mail:
Это код:
Кликните на изображение чтобы обновить код, если он неразборчив
Введите сюда:
Экономика Происшествия

«    Октябрь 2024    »
ПнВтСрЧтПтСбВс
 123456
78910111213
14151617181920
21222324252627
28293031