Самая пьяная русская царица. Ее шутовской брак едва не похоронил Россию!

В жизни почти каждой страны и уж тем боле в жизни каждой империи есть ключевые люди, чья личность задала направление в котором двигалась история государства. В России к числу таковых, без сомнения, относится Петр I.

Что было бы, если бы Петра отстранили от власти? Сложно даже представить. А ведь хотели отстранить и чуть было не сделали это. Интересно, что в качестве средства был избран странный коктейль из дурака и, тоже не отягощенной интеллектом пьяницы-простушки. Впрочем, обо всем по порядку.

В 1683 году Русью формально правят братья Иван и Петр Алексеевичи. Одному 17 лет, другому (Петру) – всего 11. Реальная власть находится в руках их сестры царевны Софьи, которая отсутствием ума, властолюбия и энергии не страдала.

Отдавать власть братьям она не желала, но опасения ей внушал только Петр, который уже в 11 лет демонстрировал выраженные лидерские качества. Иван же был болезненным, да еще и слаб умом.

Поскольку основным претендентом на власть был старший, но слишком глупый Иван, его можно было объявить недееспособным. Но тогда трон перешел бы к Петру. Что делать? Убить Петра? Страшновато, да и грех.

Поэтому по совету своего любовника (Василия Голицына) Софья решает женить Ивана, дождаться появления наследника, тем временем втихаря постричь Петра в монахи, а когда наследник явится миру – объявить Ивана недееспособным и еще долго править страной в качестве регентши. План был хорош, и Софья взялась за его реализацию.

Беда была в том, что Иван был слаб умом до такой степени, что не очень то и понимал, хочет ли он жениться. Пришлось объяснить ему, что хочет, дюже хочет.

Когда привели потенциальных невест на выбор, его взор сразу остановился на Прасковье Салтыковой, которая по тогдашним меркам была просто красавицей – достаточно полна, достаточно стройна, высока, ямочки на щеках, круглый подбородок и все такое. Одним словом, барышня в теле, барышня в соку (или в соках): «дэвющка-пэрсик»!

Не устоял царевич, и изрек «Хатю-ю-ю-ю!». И ему сказали, что «раз хоцца – значицца нужно». Правда, злые языки поговаривали, что Софья и не думала пускать выбор на самотек и заранее пояснила туповатому братцу, какая из невест самая красивая да желанная.

Как бы там ни было, но происхождение Прасковьи было не плебейским, довольно древним и, что очень важно, ее здравствующие родственники не были замечены в текущих политических дрязгах.

Сама же Прасковья была красавицей со, скажем так, ограниченными интеллектуальными способностями. Зато с повышенной религиозностью. Что и было нужно Софье.

Прасковья и Ивана обвенчали, отгуляли свадьбу, проводили в покои, наутро отвели мыться и… В общем, наутро, осмотрев ночную рубашку невесты, обслуживающий персонал сделал вывод, что молодой царь не только головушкой слаб.

Ну, то, что не каждый подъем ведет к кульминации – это знает любая женщина. И то, что после сытного да изобилующего хмельными напитками застолья может не быть и подъема – тоже ведомо многим. Однако последующие дни и ночи показали, что Иван вообще не очень понял, что делать с женой, отчего та осталась чиста аки горлица.

На третий год, кажется, дело пошло, ибо у Прасковьи заметили вздувшийся живот. Позднее оказалось, что ее, вследствие переедания всего лишь мучили газы.

План Софьи трещал по всем швам. Пришлось теперь объяснять Ивану, что нужно делать. Наконец до него дошло, и он с криком «Ну, так бы сразу и сказали!» свершил государственный долг, и через пять лет брака таки зачал наследника.

Увы, к тому времени подрос и Петр. Сторонники Петра женили его тоже, благо этому отроку ничего объяснять не требовалось, ибо до дел амурных был горазд и остропонятен зело.

И началась гонка рождений-вооружений, а супружеское ложе уподобилось военпрому и кузнице кадров одновременно, ибо там ковалось будущее страны.

Облом подкрался незаметно. «Молотом» то Иван размахивать научился, однако над окончательной формой изделия он был не властен. Ибо на свет родилась девочка, не имевшая права на трон.

И именно в этот момент колесо Фортуны сделало поворот в сторону Петра. Софья в скором времени была отправлена туда, куда хотела запроторить брата (в монастырь), и властью стали Иван да Прасковья, которым, к радости Петра, дела государственные были неинтересны.

Иванушка же оказался, хотя и тормознутым, но пахарем. Ему ж главное объяснить было, да показать, что да как! А там уж за ним не заржавеет, а там уж он-то даст стране угля!

Он и дал. Поняв суть технологии, так углубился в семейную жизнь, что Прасковья рожала одного ребенка за другим. Правда, все пятеро были девочками, одной из которых (Анне Иоанновне) в будущем доведется написать свою, достаточно мрачную страницу российской истории.

Скорее всего, царица родила бы еще детворы, но в 1696 году, после 12 лет супружества (а фактически после 7 лет) Иван скончался и Прасковья стала вдовой.

Тут бы и могли настать для нее печальные времена. Могли бы в монастырь сослать, но Петр благоволил снохе. Добряком он отнюдь не был: вероятно, он раскусил ее натуру, о которой стоит сказать подробнее.

Все современники (чаще в положительном ключе, реже – с иронией) отмечали доброту государыни, ее небольшой ум, малую образованность и набожность. Отличалась вниманием к обрядовой стороне религии, благоволила нищим, юродивым и просто проходимцам, обожала сказки, и глупые шутки шутов и карликов, коих у нее был цельный цех.

В общем, это была простая тетка, чьи интересы не простирались дальше обыденных. После смерти мужа завела себе фаворита, но менять их как перчатки не стала. Любила поесть и… вот выпивка-то ее и подвела.

Мрачную роль здесь сыграл Петр. Он и сам был еще тот бухарик, и окружение спаивал. А поскольку Прасковью он любил и наветам на нее не верил, то и сам к ней в имение с друзьями наведывался, и ее к себе приглашал. И, разумеется, наливал.

Тогда-то былая красавица и начала банально спиваться. Сначала это были просто дикие пьянки, с которых ее приносили домой как мешок, а позже периодические возлияния стали регулярными.

Никакая красота такого обращения с собой не выдержит и уже в 50 лет ее называют за глаза «старухой». Когда Петр перевез своих родственников в новую столицу, и после того как выдал замуж двух из трех выживших дочерей, Прасковья стала скучать почти в одиночестве.

Будучи гостеприимной, охотно принимала любого и наливала все, чем была богата, не обделяя и себя. В итоге, даже уходя из дома, держала при себе несколько бутылок спиртного.

Вслед за красотой ушло и здоровье. Вдовствующая царица опухла, ноги ей отказали и большую часть времени она лежала в своем доме. Лишь иногда ее выносили на носилках в город. На пристрастие к спиртному это, конечно, не повлияло.

В возрасте 59 лет Прасковья Салтыкова последний раз в жизни принимает участие в увеселениях Петра I. Потом отгуляла день рождения своей дочери.

Так прошло все лето (вот это гульба!), и в середине октября Прасковья Федоровна Салтыкова, с помощью которой заключенная в монастырь царевна Софья хотела повернуть российскую историю в другое русло, скончалась. Интересно, что последние два часа у ее постели провел и император Петр I, до последних дней сохранивший симпатию к не слишком умной, но веселой и доброй женщине.