Как Россия боролась против нищих

В своей предыдущей статье я написал о том, как на Руси появились нищие. Не как отдельные люди, которым крепко не повезло в жизни, а как социальная прослойка с уклоном в профессионализм.

По мере того как на Руси все больше приживалась православная этика, подаяние неимущим (или тем, кто выглядит таковым) обретало все большее значение.

Оно уже воспринималось не как просто помощь, а как своеобразная духовная практика. Параллельно с этим появилась идея о том, что подаянием можно искупить грехи. Проще говоря, получилась духовная торговля, в которой погрязли все, кто пытался совмещать религию с тем, что сердцу мило.

Власть имущие тоже активно участвовали в этой практике, благо солидные финансовые возможности давали им возможность грешить так, как простые люди только мечтали.

Однако так продолжалось только до петровских реформ, с которыми в Россию попали идеи Просвещения. Именно тогда пришло не единичное, а массовое понимание того, что большая часть нищих в принципе не заслуживает никакой помощи.

Тогда же стало ясно, что нищенство – это социальная зараза, которая порой поражала целые деревни, жители которых принципиально не желали работать. В некоторых регионах процент нищенствующих доходил до 5%.

Вдобавок эта среда была рассадником преступности. Те, кто в светлое время суток просил «Христа ради» и жаловался на раны, увечья и тому подобное, в вечернее время не брезговал грабежами и убийствами.

Плюс пьянство, проституция, торговля детьми (в т. ч. и для определенных утех) и прочие дивные и «богоугодные» вещи.

Стало ясно, что с этим явлением нужно бороться, тем более что перед глазами Петра I был пример того, как эту проблему решали в Европе. Не сказать, чтобы они с ней справились, но по крайней мере ситуация контролировалась.

И вот здесь Петр взялся за дело с присущей ему горячностью, которая в молодые годы была просто гипертрофированной. Был издан указ, запрещавший давать на улицах милостыню.

Теперь милосердных за это штрафовали, а попрошаек секли плетьми и высылали либо домой, либо в Сибирь. Но поскольку власть понимала, что есть среди нищих и те, кто и в самом деле нуждается в помощи, то для них были организованы богадельни, госпитали.

Вроде бы все было по уму, «но лажа все же вышла». Петр не учел того, что перемены, произошедшие в его и его соратников головах, отнюдь не подразумевают аналогичных процессов в головах подданных.

Народ просто увидел в указе очередные происки царя-антихриста. Давать стали тайком, а те, кто должен был следить за выполнением царской воли, просто входили с нищими в долю и шантажировали дающих.

К тому же эта практика не нашла поддержки церкви. К тому времени стоящие на паперти попрошайки давно уже обрели четкую структуру, которая сплошь и рядом образовывала симбиоз с церковными служителями.

Последним вовсе не нравилось то, что их заведения окружают армии попрошаек, и они наверняка сократили бы их количество. Но те отдавали часть «заработанного» церкви, и получалось очень неплохо.

Посетитель сначала давал нищему, а потом снова давал уже в церковную кассу. Получалось старое доброе двойное налогообложение.

Царский же указ фактически лишал церковь дополнительного дохода. Тем более что, как показывает опыт, если посетитель не даст нищему у входа в церковь, зайдя в нее, он размер пожертвования все равно не увеличит.

Вторым неудобством было то, что на церковь возложили обязанность заботиться о нищих, содержать богадельни и т. п., что получило одобрение только у небольшой части духовенства.

Собственно, попытки властей и отдельных энтузиастов из самой церкви обязать ее заниматься благотворительностью вызывали возмущение в церковных кругах до самой Революции 1917 года. Но Петру I это было еще невдомек.

Позднее Романовы еще не раз запрещали нищенство, но толку было мало. Осознав, что в борьбе с нищенством Церковь плохой помощник, стали развиваться государственные системы призрения, но и здесь дела шли не слишком успешно.

Во многом это объяснялось тем, что отделить профессионалов от тех, кому на самом деле требовалась помощь, было сложно. Но тем, кто и в самом деле нуждался, и кто хотел вернуться к нормальной жизни, эти системы помогли.

Что же до профессиональных нищих, то против них система была бессильна. Вероятно их следовало просто казнить. Но у нас – не Англия, гуманизм рулит, поэтому выявив профессионала, власти выясняли, к какой местности он приписан. Далее его за казенный счет доставляли в родные пенаты, откуда наказанный вновь начинал свое странствие.

Иногда их отправляли в Сибирь. Вот это было уже намного хуже, поскольку сибиряки во многом впитали менталитет коренных народов не испорченных милосердием. Подавали в этих краях плохо, да и то чаще ссыльным или бывшим каторжникам.

Поэтому в таких случаях сосланные нищие старались как можно быстрее покинуть эти негостеприимные края, где можно было либо замерзнуть, либо и вовсе начать работать.

В начале ХХ века власти пришли к выводу, что все предыдущие методы не эффективны, и нужно разработать новую стратегию. Но революционные перемены, Первая мировая, а затем и Революция не позволили реализовать эти планы. Зато коммунисты решили проблему нищих просто великолепно, о чем вы сможете прочесть в моей следующей статье.