Жизнь / История / 15 январь 2020

Иранская царица-христианка в хрониках средневековой Европы.

Имя персидской царицы-христианки Ширин, ассирийки ("арамеянки") по происхождению, жены шахиншаха Хосрова II Парвиза было широко известно не только на Ближнем Востоке, но и в Европе. Благодаря ей, её политике покровительства персидским христианам, тому влиянию, которое она оказывала на своего мужа в Европе даже ходили слухи о принятии Ираном христианства.

В принципе эти слухи не были совсем уж далеки от истины. Некоторые современные исследователи делают смелый вывод о том, что под конец правления династии Сасанидов позиции христианской религии так усилились, что если бы не трагическая судьба шаха Хосрова, его сыновей, самой Ширин, а затем и арабско-мусульманское завоевание страны, Иран вполне мог стать христианской страной.

Чтобы не быть голословным, процитирую книгу Иосифа Заи "История Ассирийцев с древних времен до падения Византии", стр. 181-183:

Неуступчивость персов в вопросах передачи Византии христианских реликвий ("мощей пророка Даниила", вывезенного из Иерусалима "священного Древа Креста", на котором согласно преданию был распят Спаситель и др.) объясняется помимо прочего ещё и тем, что зороастрийские цари теперь всерьёз готовились стать владыками христианского мира. [...] Каждая из ассирийских Церквей /имеются ввиду Ассирийская Церковь Востока и Сиро-православная Яковитская -прим./ сумела добыть себе немало адептов среди местного персидского населения (до IX века существовала христианская литература на среднеперсидском языке пехлеви) [...] значительное число персов не просто добилось высокого статуса в иерархии Церкви Востока, но и внесло заметный вклад в её укрепление и развитие христианского богословия.

Подробнее о религиозной политике Хосрова II Парвиза также можно почитать здесь:

В.Г. Луконин. Хосров II и Анахита. Христианство и маздеизм в раннесредневековой Персии.

А теперь обратимся непосредственно к текстам западноевропейских хроник.

Цитаты по книге Н. Горелова "Хроники длинноволосых королей". Издательство "Азбука", 2004 год.:

Упоминания о персах отнюдь не часто встречаются в исторических сочинениях VI–VIII веков. Сюжет о персидской царице несомненно имеет общие корни с рассказом о персидской женщине по имени Голиндуха, который приводится в «Истории» Феофилакта Симокатты (кн. V, XII, 1–13).

Эта жительница города Иерополя, неожиданно впав за столом в сон, приняла решение сменить веру и перейти в христианство, отправилась в Нисибис, покинув дома мужа, а затем добралась до Иерусалима. «Она предсказала многое из того, что случится с Хосровом; его бегство и переход к ромеям: она говорила об этом раньше, чем совершились эти события» (кн. V, XII, 13). Феофилакт Симмоката пересказывает этот сюжет в качестве одного из общеизвестных слухов и вводит его в текст оборотом «до нас дошел рассказ…». О славе святой Голиндухи упоминает и Евагрий, ссылающийся на ее житие, написанное Стефаном, епископом Иеропольским. [144]

Хосров действительно относился к христианству с почтением. Он принес дары на могилу мученика Сергия, и в частности драгоценный крест, обратившись к христианскому (!) святому [145] с просьбой даровать детей от Ширин. [146] Как сообщает Симокатта, Ширин была из ромейского рода и исповедовала христианство. Епископ Себеос также рассказывает о христианском благочестии Ширин, построившей в Персии монастыри и церкви, пригласившей священников и церковнослужителей и назначившей им жалованье. Именно с деятельностью Ширин связан изданный Хосровом указ, запрещавший перемену веры. [147] Кроме того, в сирийских источниках сообщается, что вместе с дочерью Маврикия Марией в Персию прибыли епископы и священники. Для своей новой супруги Хосров повелел заложить две церкви, одну в честь святого Сергия, а другую в честь Богоматери, и эти церкви были освящены Патриархом Анастасием. Судя по всему, в Персии такое внимание шаха к христианству воспринималось неоднозначно, поскольку в литературе зафиксирован спор между Хосровом Парвизом и Ниятусом о принятии христианства. [148] Спору предшествует краткий рассказ о том, как шах советовался со своими мудрецами: стоит ли надевать драгоценные одежды, присланные императором Маврикием с поздравлениями по случаю победы над Бахрамом Чубине, поскольку на оных изображен знак креста. Мудрецы ответили, что можно, однако:

Другие твердили:
«Владыка держав, Знать, втайне принял христианский устав!» [149]

В Европе слухи о принятии Персией христианства приобрели более определенный характер. Так, эти сведения зафиксированы и в «Хронике» Иоанна, аббата Бикларского монастыря, который пишет:

В то самое время (590?), когда Всемогущий Бог, избавившись от разлагающего яда ересей, восстановил мир в Своей Церкви, персидский император принял Христову веру и заключил мир с императором Маврикием. [150]

Вопрос о крещении Хосрова Парвиза занимал и Папу Григория I. Так, в послании к митрополиту Домитиану, епископу Мелитены, от августа 593 года понтифик пишет:

Весьма печалюсь, ежели персидский император еще не принял крещение, и поэтому всеми силами стремлюсь подвигнуть Вас к тому, чтобы Вы проповедовали ему христианскую веру. Ибо даже если он не обратится к свету, то проповедь Вашего святейшества получит должное вознаграждение. Так и эфиоп в баню черным заходит и черным же ее покидает, только банщик все равно получает свою плату. [151]

Вполне возможно, человек, от которого Фредегар почерпнул свои сведения, был намного более религиозен, чем сам хронист. Если при этом учесть, что рассказчик сообщил хронисту сведения о Византии и Святой земле и передал имя Хосрова Парвиза в персидском произношении, [152] то перед нами возникает образ паломника, побывавшего на Востоке в самом начале VII века. Скорее всего этот человек принадлежал к той же категории людей, что епископ Аркульф или дьякон Иоанн, отправившиеся в дальнее паломничество в Святую землю, чтобы увидеть мир. Маршрут паломников пролегал через Константинополь, и именно там можно было услышать разговоры и пересуды о Юстиниане и Феодоре, равно как и о персидской женщине, покинувшей своего мужа и принявшей христианство. Если это так, то паломник, видимо, был бургундцем, отправившимся на Восток в 584–585 годах, и провел пять или шесть лет, путешествуя. Затем он вернулся обратно в Бургундию и обосновался в Женеве или Аванше, подвизавшись при одной из обителей. Несомненно, интерес к подобному персонажу в монашеской среде должен был быть немалый — об этом мы можем судить по биографии епископа Аркульфа, снискавшего себе и крышу над головой, и уважение, рассказывая о достопримечательностях Святой земли и Константинополя.

Крещение Персии.
Жена Анаульфа, императора персов, по имени Цезара, покинув мужа, вместе с четырьмя сыновьями и четырьмя дочерьми направилась к блаженному Иоанну, епископу Константинопольскому, представившись как [простая] женщина из своего племени, устремившаяся к вышеупомянутому блаженному Иоанну ради благодати крещения. И после того как она была окрещена самим понтификом, Августа императора Маврикия восприняла ее от святой купели. Император Маврикий находился в полном неведении, что она — супруга императора Персии, но вот ее муж направил посольство с тем, чтобы она вернулась обратно. И тогда Августа, заметив, сколь прекрасна [пришедшая женщина], подумала, не о ней ли спрашивают посланцы, и сказала им: «Некая персидская жена прибыла сюда, она утверждает, что является „просто одной из племени своего“. Посмотрите на нее, может быть, вы ее и ищете?» Послы же, узрев ее, упали ниц и объявили, что она и есть их госпожа, которую искали. Августа сказала ей: «Дай им ответ». Тогда [женщина] ответила: «Я с ними говорить не буду, [ибо] жизнь их подобна собачьей. Коли воспримут крещение и станут христианами, как я ныне, тогда им дам ответ». И посланцы воистину с открытыми душами восприняли благодать крещения. После этого сказала им Цезара: «Ежели мой муж возжелает стать христианином и воспримет благодать крещения, по доброй воле к нему возвращусь, а в противном случае вообще к нему не вернусь». Когда послы сообщили об этом, персидский император тут же направил к императору Маврикию посольство с просьбой о том, чтобы святой Иоанн прибыл в Антиохию, и поведал, что лично хочет принять крещение. Тогда император Маврикий приказал ему отправляться в Антиохию, где персидский император вместе с шестьюдесятью тысячами персов были крещены. И понадобились две недели, чтобы Иоанн и остальные епископы смогли окрестить такое множество народу. Самого императора воспринял от святой купели Григорий, епископ Антиохийский. Император Анаульф попросил императора Маврикия послать в Персию епископа и приличествующий клир, дабы вся Персия восприняла благодать крещения. На что император Маврикий охотно согласился, и, ко всеобщей радости, Персия была обращена в веру Христову.

[«Хроника Фредегара». IV, 8]

Другие рассказывают эту историю так:

В это самое время супруга персидского царя по имени Цезара, покинув Персию, с немногими из своих приближенных частным образом из любви к вере христианской прибыла в Константинополь. И вот, принятая с почетом императором, через несколько дней по своему желанию была крещена, и ее восприняла от святой купели сама Августа. Когда ее муж, царь персидский, узнал об этом, он направил к Августу послов, обратившись к нему с просьбой вернуть супругу. Оные, прибыв к императору, передали ему послание царя персидского, требовавшего назад свою царицу. Император, выслушав это и пребывая в полном неведении, дал следующий ответ: «О царице, которую вы ищете, мы ничего не знаем, к нам прибыла частным образом другая женщина». Посланцы же ответили так: «Если будет угодно Вашему величеству, мы хотели бы увидеть ту женщину, о которой Вы говорите». Когда же она пришла по приказанию императора, тотчас послы узнали ее, бросились к подолу ее одежд и с почтением сообщили о том, что муж нуждается в ней. Она же им ответила: «Идите, возвратитесь к царю своему и господину, ибо, если он не уверует в Христа, подобно тому как я верую, не сможет больше разделить со мною ложе». Что дальше? Посланцы, возвратившись домой, сообщили обо всем, что слышали, своему царю. И он без промедления вместе с шестьюдесятью тысячами воинов прибыл в Константинополь к императору с миром и был принят оным подобающим образом и с радостью. И вот, уверовав в Господа Иисуса Христа, вместе с остальными [своими людьми] погрузился в волны крещения, был воспринят от священной купели самим Августом и наставлен твердо в католической вере. И, получив от Августа множество подарков, забрав свою супругу, он, счастливый и радостный, возвратился в свою страну.

Павел Дьякон. «История лангобардов». IV, 50

Примечания (нумерация дана как в книге Н. Горелова):

144 Евагрий. «Церковная история». VI, 20.

145 Видимо, почитание святого мученика Сергия распространялось не только на христианские страны. Так, Григорий Турский рассказывает, что до Муммола и Гундовальда дошло предание о чудодейственной силе мощей этого святого. «Один восточный царь» прикрепил палец святого к своей правой руке, и, когда он поднимал руку, враги тут же обращались в бегство. Именно поэтому Муммол попытался похитить кусочек мощей святого Сергия (другой палец) у сирийского купца Евфрона (Григорий Турский. «История франков». VII, 31). Следовательно, слава о чудодейственном могуществе святого не только распространилась по Востоку (термин «восточный царь» обозначает скорее всего кого-то из персидских шахов), но и проникла в Европу.

146 Феофилакт Симокатта, кн. V, XIII–XIV; этот рассказ следует сразу после известия о персидской пророчице; Евагрий. «Церковная история». VI, 21.

147 Себеос. «История императора Иракла». С. 49–51.

148 Фирдоуси. «Шах-наме». С. 413–415.

149 Фирдоуси. «Шах-наме». С. 412–413.

150 Иоанн Бикларский. Хроника. 590, 2.

151 Папа Григорий Великий. «Послания». I, 213.

152 Как показал Дж. Валлас-Хадрилл, обратившийся по данному вопросу за консультацией к известному востоковеду Дж. Бойлу, имя персидского императора — Анаульф — скорее всего является искажённым вариантом персидского имени Anosharwan, то есть речь идет о Хосрове Парвизе, что вполне соответствует исторической действительности (Wallace-Hadrill J. M. The Long-Haired Kings and other studies in Prankish history. London, 1962. 88–89).

Ещё статьи по теме: