Жизнь провинциального общества в начале второй половины 18 века

Русские провинциальные города в середине 18 века были незначительны с малочисленным населением: в них проживали низшие сословия: мелкое купечество и мещане средним числом до 600 душ.

Небольшие уездные, особенно окраинные, города были больше похожи на деревни, некоторые были ограждены земляным валом и рвом; состояли из одной улицы и одной церкви. Улицы были не мощеные, редко какая улица в каком городишке имела деревянный настил.

Обывательские дома все деревянные, поскольку к каменным строениям было большое предубеждение, несмотря на то, что правительство оказывало поддержку частным лицам в строительстве каменных домов. Не во всех городах были рынки и лавки, поэтому жители запасались всем необходимым только в базарный день. Не было ни аптек, ни докторов.

Уровня образования среди обывателей не было никакого, мало кто умел читать и писать. Единственным представителем власти в городе был до 1770 года воевода или провинциальная канцелярия. Конечно этот административный орган не был сосредоточием культуры и образованности. Воевода был из мелких дворян, не пользовавшийся уважением среди своего сословия.

Городские обыватели занимались земледелием или ремеслами: портняжное, кузнечное, сапожное, рукавичное... Купечество в основном занималось тем, что скупало у крестьян: шкуры крупного скота, шкуры медведей, волков, лисиц и зайцев; покупали хлеб, лен, пеньку и прочую мелочь, и отвозили на продажу в Москву и другие города. Конкуренцию купцам оказывали крестьяне, которые во время ярмарок покупали на солидные суммы разные товары и развозили в другие города, несмотря на запрещения.

По воскресным дням купцы торговали холщевыми набойками, шелковыми лентами, шнурками и съестными припасами. Крестьяне приезжали торговать луком, конопляным маслом, горшками, лыками, лаптями и тележными колесами.

Жизнь в уездных городках дворян не привлекала, их туда не тянуло, поскольку дворяне вообще неохотно сближались с лицами других сословий. Лучше было жить в своей деревне и контролировать свое хозяйство и крестьян не отходя от барского окна; получать удовольствие от жизни и охотиться в своих угодьях на зайцев и лисиц. Поэтому, как только дворяне уходили со службы в отставку, они забирались в свою деревню. В столицах и крупных губернских городах жили только богатые дворяне с достаточными средствами для содержаний городских домов.

Дворянское сословие было немногочисленно в тогдашней России и размещалось в уездах по принципу, где густо, а где совсем пусто. Мелкие помещики жили гнездами: это, когда дети-наследники делили имение отца и жили по соседству своими усадьбами в ста метрах друг от друга. Тогдашние усадьбы не походили на поздние дворянские имения. Помещичий дом ставили так, чтобы барин мог обозревать все свое хозяйство, а не так чтобы усадьба непременно стояла на открытом месте с красивыми видами из окон.

Барский дом до 70-80 годов 18 столетия состоял из двух комнат, разделенных сенями. В одной комнате, с огромной изразцовой печью с кроватями вокруг, жили зимой, а в другой ― летом, которая одновременно могла быть и помещением для гостей. Редко, когда в доме было много комнат. Большая часть дома была занята сенями, кладовыми, помещением для прислуги и большой передней комнатой для образов, больше похожей на часовню. Комнаты для жилья были маленькие, низкие и мрачные.

Окна с потускневшими стеклами располагались близко к земле, двойных рам не было, и поэтому на зиму для сохранения тепла их закрывали досками. Полы и потолки были не крашены, в доме было полно мышей и крыс, которые порой кусали спящих. Во многих домах скамейки вдоль стен заменяли мебель, несколько стульев в углу, шкафчик, киот и полки для образов ― все убранство лучших домов, а у иных нерадивых помещиков и того не было, кроме нескольких оловянных тарелок и пары рюмочек.

В домах зажиточных помещиков комнат было больше, но и они не блистали убранством и изяществом. Отличительной чертой богатых дворян были комнаты, в которых стены были обиты холстом, исписанным масляными красками каким-нибудь крепостным.

Если дом имел второй этаж, то лестница туда шла со двора или улицы, из внутреннего помещения входа наверх не было. Внешний вид господских домов мало отличался от крестьянских изб. Крыши были покрыты досками, заросшие мхом, рядом с покосившемся от времени крыльцом выливались и выбрасывались остатки с обеденного стола. При доме иногда был сад, но очень маленький: дворовые не имели права туда заходить и помещики запечатывали калитку воском.

День помещика распределялся следующим образом: в пять или шесть утра подъем, утром завтрак, в 12 обед, потом сон несколько часов, после которого полдничали, потом пили чай и наступал главный момент дня ― ужин, а в десять часов вечера все шли спать.

Кушал помещик много и сытно, а самое главное просто: щи, окрошка, ветчина, солонина, каша, пироги. Салатов тогда не знали, на стол всегда ставили все, что приготовили на обед и ужин. Обед иногда тянулся по три часа, особенно если приглашались гости. Летом у обеденного стола всегда дежурил крепостной с веником, отгонявший от стола полчища мух. Так что процесс еды за завтраками, обедами, полдниками, перекусами и ужинами всегда занимал значительную часть дня в жизни помещика.

Время, которое оставалось от еды и немногочисленных хозяйственных забот шло на различные развлечения: игры во дворе в городки, катание на качелях, рыбная ловля. Охота еще не имела такой популярности в дворянской среде, как в позднее время, но собак и голубей многие помещики обожали и держали в своем хозяйстве прямо в доме.

Жизнь помещики вели уединенную, редко виделись с отдаленными соседями; обычно встречались на Рождество, масленицу, храмовые праздники. При этом отличались гостеприимством, у иных помещиков на воротах дома висела табличка "Д.Л. (добрые люди) милости просим" При приеме гостей много ели и пили, никаких церемоний не позволялось, и все спали в одной комнате на полу, в повалку.

Каких-то умственных, отвлеченных интересов в провинциальной дворянской среде не было: все мысли были заняты хозяйством, многие находили развлечение в том, чтобы судиться с кем-нибудь. Все знания ограничивались только тем, что необходимо в хозяйстве. Человека, знавшего четыре правила арифметики, немного геометрии и фортификации, называли ученым и философом. Книг в домах, кроме библии, не было, а если и были, то в качестве украшения. Многие были убеждены, что чтение сводит с ума. Об изящных искусствах и говорить нечего.

Всякого нововведения в своем хозяйстве и доме страшились, старики пользовались необычайным почтением, какой-нибудь отставной капитан был в своей округе самым уважаемым из всех, а любой начальник ― непререкаемый авторитет.

Таким образом провинциальная жизнь небогатых дворян была простой и незамысловатой, без внешнего лоска, и не было никакой извращенности или испорченности. Развратность и жестокость встречались, но они были исключением. Помещики любили выпить, но пьяницы между дворянами были редкостью и были всеми презираемы.

Крепостных без особой нужды строгому наказанию не подвергали, жестокость в обращении со слугами была исключительным фактом и подвергалась всеобщему осуждению. Так, Салтычиху современники не считали жестокой или развратной, а просто сумасшедшей и безумной женщиной.

Семейные связи были прочны и, если не было ссоры, то жили дружно и равнодушия к проблемам друг руга не было. Детей воспитывал каждый, кто как мог. Одних секли, другим давали вольность и за большую провинность секли не своего ребенка, а мальчика, взятого ему в товарищи.

Обучение детей до манифеста о вольности дворянства шло под строгим надзором правительства. Учить детей дома могли только те дворяне, которые имели определенное количество крепостных и поэтому считалось, что они могут нанять учителей. Детей, обучающихся в родительском доме, проверяли в 7, 12, 16 и 20 лет насколько хороши их знания. Для этого они должны были являться в Сенат, или к губернаторам и воеводам. Попробуй уклониться от обучения и смотров, сразу же попадешь на каторгу или в ссылку в Оренбург.

В провинции дворянские дети начинали учиться грамоте лет с семи, а иногда с четырех у какого-нибудь крепостного дядьки. На обучение грамоте шло года два со множеством всевозможных праздников, так что в году учебных дней было не боле ста; затем нанимали какого-нибудь дьячка или пономаря, который продолжал обучение чтению и письму. Затем уже в лет в 12 искали какого-нибудь учителя арифметике, геометрии и черчению. Редко, правда, когда нанятый учитель прилично знал предметы, которым обучал, но и тому были довольны.

Манифест 1762 года о вольности дворянства сразу же освободил всех дворян от служебной повинности в мирное время и надзора правительства за обучением дворянских недорослей. В провинцию сразу же нахлынула масса небогатых дворян, не желавших служить, а мечтающих о тихой и спокойной жизни в деревне. Провинциальная общественная жизнь после этого стала меняться, а в уездных городах стали постепенно селиться и дворяне.

Продолжение следует.

Фото взяты из доступных источников Яндекс.